все-таки я не двигался с места. Капитан Джайлс начал терять терпение. Рассерженный моими колебаниями, он запыхтел трубкой и повернулся ко мне спиной.
Но это не были колебания. Я, если можно так выразиться, был умственно приведен в негодность. Но как только я убедился, что этот выдохшийся, бесплодный мир, вызвавший мое недовольство, содержит такие вещи, как возможность командовать судном, ко мне вернулась способность движения.
От Дома моряка до портового управления порядочное расстояние; но с магическим словом «командование» в голове я внезапно очутился на набережной, точно перенесенный туда в мгновение ока, перед порталом из тесаного белого камня, осеняющим низкие белые ступени лестницы.
Все это, казалось, быстро скользило мне навстречу.
Весь большой рейд справа был сплошным голубым сиянием, но я не замечал ни жары, ни блеска до того самого мгновения, пока меня не поглотил сумрачный прохладный вестибюль.
Широкая внутренняя лестница словно сама подкралась мне под ноги. Командование – могущественная магия.
Первыми человеческими существами, которых я ясно различил с тех пор, как расстался с негодующей спиной капитана Джайлса, был экипаж портового парового катера, болтавшийся без дела на просторной площадке у завешенной арки, ведущей в судовую контору.
Здесь моя энергия покинула меня. Атмосфера официальности убивает все, что дышит воздухом человеческих стремлений, угашает равно надежду и страх верховенством бумаги и чернил. Тяжелой поступью я прошел под портьерой, которую откинул для меня рулевой малаец с портового катера. В конторе не было никого, кроме клерков, сидевших в два ряда и усердно писавших. Но начальник конторы спрыгнул со своего возвышения и бросился по толстым циновкам в широкий центральный проход навстречу мне.
У него была шотландская фамилия, но цвет лица оливковый, короткая бородка, черная, как смоль, а глаза, тоже черные, смотрели томно. Он конфиденциальным тоном спросил:
– Вы хотите видеть его?
Так как при соприкосновении с чиновничьим миром вся легкость ума и тела покинули меня, я вяло посмотрел на писца и в свою очередь устало спросил:
– А вы как думаете? Стоит?
– Вот тебе на! Да он сегодня два раза спрашивал о вас.
Этот внушительный он был высшее начальство, морской инспектор, комендант порта – очень важная персона в глазах каждой канцелярской крысы. Но это ничто по сравнению с тем, какого мнения о своем величии был он сам.
Капитан Эллис смотрел на себя, как на некую божественную (языческую) эманацию, как на представителя Нептуна для окрестных морей. Если он и не управлял волнами, то он претендовал на управление судьбами смертных, чьи жизни были отданы морям.
Эта возвышающая иллюзия делала его инквизиторски непреклонным. И так как темпераментом он обладал холерическим, то были люди, которые не на шутку боялись его. Он был грозен не в силу занимаемой им должности, а благодаря своим ничем не оправдываемым претензиям.
Мне