неизъяснимого очарования, и в крови у него бурлили теплые токи, с которыми вся его жизнь рекой стремилась теперь к этой девочке.
Они дошли до боковой двери ее дома.
– Зайдешь, Бэзил?
– Нет.
Он тут же понял, что сглупил, но слово уже вылетело. Неосязаемое мгновение было упущено. И все же он медлил.
– Хочешь, я тебе подарю свое школьное кольцо?
– Давай, если ты сам этого хочешь.
– Прямо сегодня вечером и принесу. – Слегка дрогнувшим голосом он добавил: – Только в обмен.
– На что?
– На кое-что.
– На что? – Ее щеки порозовели: она поняла.
– Сама знаешь. Договорились?
Имоджен беспокойно огляделась по сторонам. В медово-сладостной тишине, сгустившейся над крыльцом, Бэзил задержал дыхание.
– Ты невыносим, – прошептала она. – Может быть… До свидания.
Настало лучшее время дня; Бэзил был неимоверно счастлив. Этим летом он собирался на озера с матерью и сестрой, а осенью уезжал учиться. После этого – прямая дорога в Йель[3], а там и в большой спорт, и в том случае, если обе мечты пересекутся во времени, а не пойдут параллельными курсами, можно будет заделаться благородным грабителем. Все шло прекрасно. Нужно было обдумать столько заманчивых перспектив, что он даже не сразу засыпал по ночам.
Его нисколько не отвлекало, а, наоборот, подбадривало, что сейчас он без ума от Имоджен Биссел. Чувство пока еще не окрасилось горечью, а лишь наполняло его ярким, кипучим волнением и манило сквозь майские сумерки во двор к Уортонам.
Бэзил приоделся: белые парусиновые бриджи, перехваченная поясом свободная куртка цвета соли с перцем, рубашка с высоким воротничком и серый вязаный галстук. Его черные волосы влажно блестели, а невысокая фигура смотрелась хоть куда – так он и пришел на знакомую, но теперь заколдованную лужайку и в наступающих сумерках влился в общий гомон. Во дворе было три или четыре девочки, жившие по соседству, и почти в два раза больше мальчиков; а чуть поодаль компания ребят постарше украшала собой боковую веранду на фоне освещенных окон, время от времени одаривая и без того переполненный вечер таинственными бубенчиками смеха.
Переходя от одной темной группы к другой, Бэзил убедился, что Имоджен еще не пришла. Отыскав Маргарет Торренс, он отвел ее в сторону и как бы невзначай спросил:
– У тебя сохранилось мое старое кольцо?
Целый год в танцевальной школе Маргарет была его девушкой; в подтверждение этого факта он пригласил ее на кадриль, которой закрывался сезон. Их роман сошел на нет сам собой, и тем не менее такой вопрос не отличался дипломатичностью.
– Где-то валяется, – беспечно ответила Маргарет. – А что? Хочешь забрать его назад?
– Вроде того.
– Да пожалуйста. Мне оно и раньше ни к чему было. Ты мне его насильно всучил, Бэзил. Завтра же верну.
– А сегодня вечером нельзя? – У него екнуло сердце при виде маленькой фигурки, входящей через задние ворота. – Мне бы