готов был немедленно кинуться в драку. Обычно он не особенно выказывал свое раздражение, поскольку привык давать выход накопившимся чувствам иным способом, но если его выводили из себя, то мог и ударить. Несколько слуг и рабов в поместье Рейнбоу-Фоллз имели несчастье убедиться в этом, но, естественно, то были мелочи по сравнению с жестокостью, с которой обращался с ними его отец.
Уильям спокойно смотрел на Роберта. Молодой человек мог раздувать щеки сколько душе угодно, но вступить в единоборство против более сильного он никогда не решится, для этого у него не хватит мужества. Они оба знали, что Уильям лучше ездит верхом и более метко стреляет, а от тяжелой работы на плантациях сахарного тростника его кулаки стали крепкими, как дерево. Да и плечи у него были намного шире, чем у Роберта. И, кроме того, он был на пару лет старше и, соответственно, опытнее. Он отвернулся и пошел к трапу, чтобы подняться на ют.
Наверху у поручней он увидел Элизабет Данмор. С момента отплытия на прошлой неделе они виделись редко, потому что она из-за своей тяжелой морской болезни большую часть времени проводила в своей каюте. Он с некоторой робостью приблизился к ней и поклонился.
– К вашим услугам, миледи! Как приятно видеть вас снова в добром здравии.
Она от неожиданности резко повернулась к нему:
– Лорд Норингэм! – Ее улыбка была несколько вымученной. – В добром здравии – это преувеличение. Сейчас это не более чем попытка вернуться к норме. Но все-таки я уже довольно много минут выдержала здесь, а это намного больше, чем мне удавалось раньше. – Она указала на фок-мачту, стоявшую перед ними, и добавила: – Столько же времени, сколько понадобилось матросам там, наверху, чтобы поднять этот парус.
Уильям проследил за ее взглядом. Высоко над ними по вантам, словно муравьи, ползали матросы. Они передвигались по реям под громкие команды боцмана, чтобы поднять брамсель.
– Это внушает надежду, – сказал он. – Они уже давно выполняют свою работу. Может быть, вы сегодня даже будете присутствовать на обеде в каюте капитана.
– Я не хочу слишком рано радоваться, – возразила она. – Но в любом случае я себе это запланировала.
Он незаметно посмотрел на нее. Ее лицо было бледным от перенесенных тягот, и, без сомнения, она даже потеряла в весе. В ней трудно было узнать ту цветущую юную девушку, которая в Портсмуте вместе с Данморами взошла на борт корабля «Эйндховен». Однако ее подбородок был воинственно вздернут, а храбро подставленное ветру лицо свидетельствовало о том, что она не так-то легко сдастся. В этом тоже выражалась ее жизненная позиция, которая, разумеется, очень понадобится ей, если принять во внимание, в какую семью она попала, выйдя замуж.
– Вы уже давно живете на Барбадосе? – спросила его Элизабет.
– Почти всю мою жизнь. Мои родители прибыли туда еще в первый год колонизации.
– Значит, более двадцати лет назад?
Уильям кивнул:
– Сначала мой отец. Он находился в поисках земли,