зазор, отодвигаю его полностью. Браслет разъезжается в стороны на несколько миллиметров. Но этого недостаточно, чтобы его снять! Я тяну еще и еще, пока не понимаю, что это бесполезно. Как и сказал Давид, снять эту металлическую удавку у меня не получается. Разозлившись, начинаю дергать металл в сторону, задеваю кожу небольшим разъемом до крови. Психую, что ничего не получается. Стираю одинокие красные ручейки, но они текут снова и снова.
Решаю застегнуть браслет и продезинфицировать рану. Кожа вокруг покраснела, кое-где застежка оставила царапины. Браслет удобный, но, оказывается, только тогда, когда не пытаешься его снять. Я его даже не чувствовала, носила, потому что он нравился мне. Стильный, современный, даже на ночь у меня не возникало желания его снять. Защелкиваю и нервно вздрагиваю от звука. Тогда, когда Давид надевал его, я даже значения этому не придала, а теперь… ощущение, что здесь еще и камера.
– Ясмин Тимуровна, все в порядке? – в дверь стучит Елена.
Судя по тому, что она заволновалась, я нахожусь здесь довольно долго.
– Да, простите, скоро выхожу.
– Там мальчики вас ждут.
– Иду.
Выхожу, лишь когда слышу тихий стук двери. Это Елена покидает мою спальню. Я воровато выхожу следом. Надеваю свитер, чтобы прикрыть поцарапанную браслетом руку, и выхожу, тут же попадая в объятия к ребятам. Они налетают на меня с веселыми визгами и на приличное время позволяют отвлечься от насущных проблем и множества вопросов, которые появляются после встречи с Давидом.
Мы играем с ребятами до самого вечера. Я даже беру на себя дополнительные занятия по английскому и математике на себя. Елена не возражает, что странно. Вдвойне удивительно, что не прибегает отец с криками, что занимаюсь я снова не тем, чем должна. Мы спокойно занимаемся, веселимся. Надя активно ползает вокруг нас. Идиллия, нарушаемая лишь вечером неловким голосом Елены:
– Простите, Ясмин Тимуровна. Ваш отец… просил вас через час быть готовой к ужину.
– Конечно.
Оставляю детей на нее, сбегаю к себе в комнату и с сожалением отмечаю, что надеть что-то с коротким рукавом не выйдет. Кожа вокруг браслета красная, воспаленная. Возникает мысль попросить Давида его снять, но почему-то я уверена, что он откажет. И отец его в этом поддержит. Я попросту в ловушке. В золотой клетке с серебрянной удавкой на руке. Куда бы ни пошла, и Давид, и отец будут в курсе моей жизни.
Встреча с друзьями, фитнес, походы по магазинам – они будут знать все. Мороз по коже от этого осознания. И неожиданно хочется сбежать. Проявить бунтарский характер, как когда-то в подростковом возрасте. Только вот это отец уже учел. Теперь просто так отсюда сбежать нельзя. Он даже жить отдельно меня не отпускает. Прикрывается желанием быть поближе к внукам. К внукам, которые столько лет его не интересовали и отца которых он ненавидит?
– Ясмин Тимуровна…
На пороге появляется Елена. Для меня слишком быстро, хоть я и успела собраться. Улыбаюсь этой женщине, которая сейчас кажется мне единственным другом в этом огромном и холодном