обсуждение хирургических светил.
Из-за Олега все, кто есть в палате, тут же обращают внимание на нас и я натягиваю маску на нос. Это скорее рефлекс, чем обдуманное действие, ведь умом-то я понимаю, что Ухтомский все равно узнает, кто перед ним, раньше или позже. Но что-то внутри меня, глупое и иррациональное, что-то, что помнит его взгляд и слова, требует от меня того, чтобы Виктор никогда не узнал кто перед ним.
“Ты ничего из себя не представляешь, Лиза”, – эта фраза все еще звучит в голове и именно сейчас кажется абсолютно реальной.
В этот самый миг мы встречаемся взглядами с Ухтомским и я ощущаю себя так, словно кто-то перекрыл мне кислород. Сейчас хирург видит только мои глаза, короткие черные волосы скрыты под медицинской шапочкой, а фигуру удачно скрадывает больничная форма, которая велика мне на размер – ну не шьют у нас костюмы на Дюймовочек!
Задерживаю дыхание. Взгляд Виктора выглядит скучающим и у меня складывается впечатление, что Ухтомский меня не узнал, хотя я понятия не имею о том, как этот человек бы отреагировал на причину скандала из-за которого в свое время ему пришлось покинуть Екатеринбург.
Ухтомский ведь называл меня не иначе как избалованной девочкой, которой все-все на этом свете позволено. Возможно, так и было тогда. Но не сейчас.
Прикусываю губу и радуюсь тому, что этого не видно под маской. Ухтомский всегда судил поверхностно и не жалел тех, кто попадался ему под горячую руку.
– Демченко, это кто? – Ухтомский как всегда прям.
Он выходит на середину палаты. Виктора окатывает светом ламп и я ловлю себя на том, что теперь могу в деталях рассмотреть своего бывшего преподавателя. Отмечаю легкую небритость и усталость на его лице, отчего в голову почему-то приходят мысли о его разводе. Как будто Ухтомский много пил и мало спал.
Одергиваю себя мысленно: ну какая мне разница? У меня же вроде как есть своя личная жизнь, может, и не очень страстная, но наверное это поправимо.
Даже несмотря на усталость, Ухтомский выглядит хорошо. Он одет в брюки и пиджак, выглядывающие из-под небрежно наброшенного на плечи медицинского халата. Еще я замечаю, что Виктор раздался в плечах, что и не удивительно. Я помню еще как он выступал за институт на соревнованиях – профессиональный пловец.
Боже мой, как стыдно вспоминать, что я ходила на каждый его заплыв, рассматривая преподавателя в трусах! Вот же я была дурой!
– Представьтесь, пожалуйста, – обращается ко мне Виктор.
– Дежурный анестезиолог, – говорю, не двигаясь с места.
Ухтомский молча рассматривает мою грудь. И тут до меня доходит: он ищет на моей форме бейдж!
Чихаю и делаю вид, что у меня ужасно зачесался нос. Получается так, что мое предплечье полностью закрывает прикрепленную к форме табличку с именем.
Ухтомский вопросительно смотрит на этот жест и молчание затягивается.
“Это глупо, Воронцова”, – твердит мой внутренний голос: “Ухтомский все равно узнает, что ты это ты. Рано или поздно”
Пускай будет поздно! – прошу небеса. Мне нужно время для того чтобы собраться и сосредоточиться.