с ним.
Она заметила, что руки у нее дрожат: должно быть, от голода. Она так боялась найти бездыханное тело сына графа Харгейта, что была не в состоянии съесть на завтрак ничего, кроме ломтика поджаренного хлеба, запив его чаем.
– Но сначала я хочу перекусить.
Ее тотчас препроводили в отдельную столовую, расположенную вдали от шума и суеты обеденного зала и таверны, и несколько минут спустя подали чай и гренки.
Перекусив, Мирабель воспрянула духом. И когда мистер Уилкерсон подошел к ней предложить чего-нибудь еще – яичницу, например, с несколькими ломтиками бекона, – она попросила принести самую подробную карту этой местности.
Он заверил ее, что у него имеется множество таких карт: не меньше, чем в любом лондонском магазине, в том числе даже раскрашенные вручную, и выразил сожаление по поводу того, что Государственное картографическое управление пока еще не издало карту Дербишира, потому что новые карты поистине высокого класса и составляются, основываясь на научном подходе.
Она попросила принести все, что у него имеется. Несколько карт были достаточно подробными для ее целей, и она разложила их на столе, чтобы сопоставить. Изучить их подробнее она намеревалась дома.
Кое в чем Мирабель была гораздо больше похожа на своего отца, чем полагала. Если ее никто не беспокоил и не прерывал, она могла, как и он, с головой уйти в решение интересующей ее задачи.
Время шло. Она сняла сначала шляпку, потом плащ. С момента ее появления здесь прошло уже два часа, а она все еще сидела, склонившись над картами, и пыталась отыскать пути решения проблемы.
Примерно в это время мистер Уилкерсон вышел во двор поболтать с форейтором, поэтому не знал, что мистер Карсингтон спустился вниз и направился в отдельную гостиную, которую зарезервировал в качестве своего штаба. Поскольку мистера Уилкерсона не было поблизости и, спускаясь вниз, он никого не встретил, некому было сказать мистеру Карсингтону, кто находится в соседней отдельной столовой.
Дверь была открыта. Проходя мимо, Алистер заглянул туда, и в поле его зрения оказался небольшой, округлый, явно принадлежавший женщине задок, задрапированный зеленой тканью высокого качества, что сразу же определил наметанный глаз Алистера. Также он прикинул, сколько слоев ткани у нее между платьем и кожей.
Весь этот процесс оценки занял не более мгновения, но Мирабель, очевидно, услышала, как затихли шаги, или же как он задержал дыхание, заставив мозг вернуться оттуда, куда его занесла фантазия, и напомнив себе, что было бы разумнее идти своей дорогой.
Она подняла голову и, взглянув на него через плечо из-за массы медно-рыжих волос, улыбнулась.
Это была она.
– Мисс Олдридж, – произнес он, причем голос его опустился до самого нижнего регистра.
– Мистер Карсингтон! – Она выпрямилась и повернулась к нему лицом. – Не ожидала, что вы подниметесь в столь ранний час.
Уж не сарказм ли уловил он в ее голосе?
– Но уже почти два часа.
Она удивленно