Выдубицкий патерик. Как игумен Сильвестр правду для «Повести временных лет» искал
братьям:
– Понадобитесь, позову. Ступайте.
Когда Вышатичи ушли, Ратибор сказал:
– Насчет Сильвестра эти негораздки правы. Только, думаю, для начала нужно его к Василько Ростиславичу послать – пусть в точности тот ему расскажет, как над ним Давыд со Святополком непотребство творили. И в летопись это вставит. Василько теперь в Перемышле с братом Володарем. А уже после пусть едет к Олегу Святославичу.
– Для чего?
– Тебе же князь, братья сказали, что Олег не угомонился, меч всё ещё на тебя точит. Вот пусть Сильвестр и вынюхает, что Святославич на тебя удумал.
– Так Олег монаху и откроется.
– Монаху – нет, а вот брату своему – да.
– Не пойму тебя.
– Сильвестр – он же ведь тоже князь Волынский! В малолетстве еще потянулся к Богу, чуть созрел, в монастырь подался, где его игумен Феодосий и принял. Неужто не знал, князь?
– Олег сейчас в Новгороде – Северском, – вместо ответа сказал Владимир.– Что ж, так тому и быть. Коль Сильвестр во здравии, пусть едет. Сам ему указку дам.
Игумен Сильвестр оказался « во здравии» – хоть и была на нем монашеская одежда – темная ряса с глубоким капюшоном, лицом он выглядел румяно и свежо. Глаза ясные, пытливые, но при этом осторожные, сразу был виден ум.
Подобострастия князю Владимиру не выказал, только, как и положено чернецу, поклонился, но не в пояс.
– Рад видеть тебя, Владимир Всеволодович, в стольном граде Киеве – центре земли Рюриковой, – сказал он свободно, как обычный человек, а не монах. – Как и весь народ киевский, верю я в твою княжескую силу и благую для Руси Рюриковой волю.
Князь позвал распорядителя Парапинака, велел принести греческого черного вина, закуски. День был обычный, скоромный, а потому вино и мясо не возбранялись.
2
Еще до «просьбы», а по сути приказа князя Владимира Мономаха, игумен Сильвестр, в миру Василий Ростиславич князь Волынский, начал задумываться над летописью Рюриковой Руси или, как ее еще называли – Новгородской. При Киевском князе Владимире Святом, Русь порой называли – «Киевской». Однако сам он, хотя и обладал немалыми амбициями, не раз говорил, что Русь, основанная Рюриком, может носить только его имя, а князья Рюриковичи, должны преумножать славу великой Рюриковой Руси. Он был против названия «Руси Новгородской», а тем более «Киевской» потому что Рюрик до призвания его на княжение в Великий Новгород старостами племен, уже жил с семейством и своей варяжской дружиной – русями на берегу Ладоги в небольшой крепости. До этого варяги сидели на Ильмене, в славяно-угорском сельце Русе, отчего и взяли название – руси.
Сильвестр боготворил диакона – летописца Нестора Печерского монастыря, где начинал свой монашеский путь. Нестор на основе первоначального летописного Свода преподобного Феодосия – основателя Печерской обители, составил «Повести временных лет». Он восхищался его фундаментальным трудом о самом Феодосии,