вытаращилась на нее.
– А за тобой стоит внимательно приглядывать.
Пенн взяла ее под руку и направилась к выходу из уборной.
– Не задевай меня, и никто не пострадает.
Люс встревожено покосилась на нее, но лицо новой знакомой оставалось непроницаемым.
– Ты же шутишь? – уточнила Люс.
Пенн неожиданно весело улыбнулась.
– Идем же, нам пора в класс. Разве ты не рада, что после обеда у нас совместные занятия?
Люс рассмеялась.
– И когда ты перестанешь все обо мне знать?
– В обозримом будущем – никогда, – ответила Пенн, увлекая ее вдоль по коридору к шлакоблочному учебному корпусу. – Обещаю, скоро ты войдешь во вкус. Я весьма могущественный друг.
Надвигающаяся тьма
Люс тащилась по извилистому и промозглому коридору общежития, волоча за собой красную спортивную сумку с оборванной лямкой. Стены здесь цветом напоминали пыльную классную доску, и повсюду царила странная тишина, за исключением нудного гудения желтоватых ламп дневного света, свисающих с протекшего панельного потолка.
В основном Люс удивляло количество закрытых дверей. В Довере она все время тосковала по уединению, по передышке от вечеринок на весь коридор, которые могли вспыхнуть в любой час дня и ночи. Нельзя было дойти до своей комнаты, не споткнувшись о сборище девиц в одинаковых джинсах, усевшихся по-турецки в кружок, или целующуюся парочку, прижавшуюся к стене.
Но в Мече и Кресте… либо все уже успели приняться за свои тридцатистраничные рефераты, либо здешний формат общественной жизни предполагал встречи за закрытыми дверями.
Которые, если уж на то пошло, сами по себе представляли занимательное зрелище. Если учащиеся Меча и Креста проявляли изобретательность в нарушении формы одежды, то, благоустраивая личное пространство, они заходили в самовыражении куда дальше. Люс уже успела миновать дверной проем, скрытый занавеской из бус, и еще один, с реагирующим на движение ковриком, который порекомендовал ей «проходить к черту мимо».
Остановилась она перед единственной ничем не примечательной дверью в здании. Комната 63. Дом, горький дом. Она пошарила в поисках ключа в переднем кармане школьного рюкзачка, набрала в грудь побольше воздуха и отперла дверь в свою тюремную камеру.
Камера оказалась далеко не ужасной. Или, возможно, не такой ужасной, как ожидала Люс. Здесь было приличных размеров окно, приоткрытое, чтобы впустить в помещение сравнительно прохладный вечерний воздух. А за стальной решеткой простиралась озаренная луной школьная территория, вид по-своему приятный, когда не задумываешься о лежащем чуть дальше кладбище. В комнате имелся платяной шкаф и маленькая раковина, парта для занятий – если вдуматься, печальнее всего выглядело ее собственное отражение, которое Люс краем глаза заметила в зеркале у двери.
Она поспешно отвернулась, слишком хорошо зная, что увидит там. Лицо кажется усталым