есть влюбленным не полагалось! Все мысли мои должен был занимать Объект Любви Гигантского Масштаба, потому, поблагодарив про себя подругу, я постаралась сделать отрешенное лицо:
– Ты знаешь, мне сейчас совсем не до еды…
– Конечно! Можем сегодня на обед не ходить, – замялась та, – ты наверняка хочешь поговорить о своих чувствах!
– Нет – нет! – испуганно замахала руками я, – тебе надо покушать, поэтому пошли!
– Правда? Какая ты все – таки у меня замечательная! – умилилась моя наивная Яна.
И мы заспешили на обед.
На второе давали пельмени. Я без малейшего аппетита навернула три порции, для галочки смочила слезами плечо Яниной рубашки и, окончательно убедив себя, что любовь зла по своей природе и без участия рогатого скота, решила – на неделе, как бы противно ни было, необходимо признаться.
Через два дня я поймала (здесь и далее просто Объект) в гардеробе. Вид у меня был решительный и, вероятно, угрожающий, потому как несчастный мальчик словно окостенел, прижавшись к стене. Он смотрел большими от ужаса глазами и время от времени моргал.
Я подошла вплотную и уставилась на него снизу вверх. Нервно сглотнула.
– Варь, ты чего?
– Цыц! Не перебивай! Мне надо сказать тебе что-то очень важное…
– И что…
– Цыц! Кому говорю! Дай с мыслями собраться… В общем, я долго думала и решила, что отныне… я тебя, наверное,.. все—таки точно – люблю…
От неловкости я вся раскраснелась, на глаза навернулись слезы (откуда бедной жертве было знать – это нервы), так что, как бы странно ни звучало мое признание сейчас, со стороны оно смотрелось, полагаю, недурно. Стою, коленки трясутся, щеки алые, горячие, голос дрожит и чем дальше, тем становится мягче и тише – чем не «Царевна – лебедь»?
Под конец я полностью вошла в образ.
Помню, за спиной «Объекта» висело зеркало. Смотрю в него, на только-только выскочивший выше переносицы прыщ и думаю: «А во лбу звезда горит…»
Но поток лирических мыслей варварским образом оборвали. «Объект» завозился, стал что-то бормотать… «Е-мае! Это что ж я натворила-то! – пронеслось в голове. – А если он скажет, что я ему тоже нравлюсь, мне чего теперь, с ним целоваться придется?»
Бежать! И чем быстрее, тем лучше, поняла я, пока Он еще в состоянии аффекта – завтра что-нибудь придумаю…
Я развернулась, нахлобучила капюшон и, вжав голову в плечи, зашагала прочь, оставив несчастного разбираться с моими проблемами.
Идя по улице, я ловила ртом снежинки и думала: «Интересно все-таки, люблю я его или не очень?…Нет, возможно, стоило задуматься об этом пораньше… (это важно?) …пожалуй, все-таки люблю…» «А зачем люди целуются? Ну, правда, такая ведь мерзость…» «Что если он зубы плохо чистит?» «Наверное, так принято, вот они и терпят… Но я-то объясню ему, что мы можем любить друг друга просто – „без губ“, нам не обязательно соответствовать – для меня обмен слюной совсем не важен.» «И потом, чего я разнервничалась! Он точно не ответит взаимностью! Да, конечно, не ответит!»
«И как после этого смотреть ему в глаза… Позорище! – не думать!»
Но