Псков, и Новгород, и… и… и еще разные города, выгонит оттуда вонючих пархатых русских и присоединит эти земли к великой Эстонии. Впрочем, всех русских выгонять не стоит: цивилизованным людям понадобятся рабы.
Именно в этот момент его размышления были прерваны самым неожиданным и грубым образом, а именно: его схватили чудовищной лапищей за горло и сжали, перекрывая доступ кислорода. Перед ним словно бы из ниоткуда возник странный силуэт, и Пихл услышал произнесенное негромким строгим голосом:
– Имя, фамилия, звание?
Юри честно попытался ответить, но лапища решительно мешала ему это сделать. Через секунду вопрос повторился, только теперь его сопровождал чувствительный тычок чем-то очень твердым в печень.
Пихл отчаянно засипел, и тут же услышал:
– Леш, приотпусти его, а то «открывает щука рот, а не слышно, что поет»[30].
Юри вдохнул живительного воздуха и тут же не нашел ничего умнее, чем спросить:
– Ви кто ест-т?
– Дед пихто, блин. – Печень Пихла получила уже не тычок, а полноценный удар. – Имя, фамилия, звание?
– Юри Пихл, констебль…
– Ишь ты, констебль… Ну что, констабля, где тут банк? Быстро!
Дрожащей рукой Пихл ткнул в сторону здания Национального банка. Горло отпустили, но тут же под подбородок ткнулось что-то острое, очень похожее на нож. Могучий бас прогудел:
– Тихо! Будешь умным – жив останешься… – И сразу же, без перехода: – Сколько охраны в банке? Быстро, ну!
Пихл опешил. Вот так, нахально, какие-то двое русских собираются ограбить банк? Он собрался и гордо произнес:
– Эт-то нельзя-a. Вас поссадя-ат турма…
Стоявший сзади басовито хохотнул. Стоявший спереди снова произнес:
– Не твоя забота. – После чего Юри Пихла освободили от кобуры с пистолетом, просто оторвав ее от ремня, и пихнули к банку. – Топай и скажи, чтобы открывали без глупостей. А не то двери взорвем.
Через несколько секунд Пихл вместе со своим знакомым кордником[31] Кеном-Марти Вахером, дежурившим в тот день в банке, сидел связанный и с ужасом глядел на охранявшего их крупного мужчину в каком-то странном, серо-голубом пятнистом одеянии, с мощными кулаками и грустными еврейскими глазами. В руках охранник держал странного вида то ли карабин, то ли пистолет-пулемет. Внезапно в здание банка быстро вошли трое в таких же странных костюмах. Первый – человек с неподвижным лицом и ледяными глазами, вопросительно взглянул на сидевших.
Часовой вытянулся:
– Товарищ комбриг. Группа сержанта Соколова согласно боевому заданию захватила банк и двух полицейских. Доложил боец Геллерман.
– Молодцы, – сказал морозноглазый без всякого выражения и посмотрел на часы. – На три минуты опережаете график… – Тут он взглянул на сидевших полицейских и поинтересовался: – А это у тебя, Геллерман, что за тела?
Тот усмехнулся:
– Это, товарищ комбриг, пленные. Фамилии у них чудные: один – Вохра, а второй и вовсе