Эксперимент. Яна Куприта

ла.

         Сашка вообще не от мира сего, причем с самого детства. Вечно ставит какие-то опыты, что-то изобретает. И, надо отдать ему должное, несколько своих приборов он все-же запатентовал. Правда, приборы эти какого-то специфического действия, мало пользуются спросом. Но сам факт…

         Сашка работал в институте лаборантом. Кандидатскую он защитил, а на докторскую диссертацию уже лет десять не хватало времени. Однако в институте он пользовался уважением. Отремонтировать какой-то особенный прибор или собрать  необычную аппаратуру – это к нему, к Сашке. После него аппаратура сбоев не давала. А вот по имени-отчеству его никто не звал. Сашка – и все тут. А за глаза, между собой, звали Мячиком. И верно, маленького росточка, полноватый, в растянутом свитере до колен он и был похож на мяч. Да еще и его подпрыгивающая, энергичная походка – не идет, а скачет.

         Сашка выскочил из-за двери, едва Петр постучал в его квартиру. Странно, обычно долго приходилось барабанить в обшарпанную дверь, а тут сразу выскочил, будто ждал. Жидкие волосы торчат в разные стороны, глаза лихорадочно блестят, весь какой-то шальной. Сашка схватил друга за руку и потащил в комнату со словами: «Щас  такое  покажу, просто отпад!». Лишь одну комнату своей двушки Сашка использовал, что находилось в другой, никто не знал, она всегда была закрыта. В квартире было чисто и даже уютно. Раз в неделю к Сашке приходила тетушка, приносила полные сумки продуктов, убиралась в квартире, варила большую кастрюлю щей. Выгребала из Сашкиных карманов мелочь и уходила до следующей недели.

         Петр как-то спросил у Сашки, знает ли он, что тетушка забирает его деньги.

      – Конечно, знаю, – ответил Сашка, – Я специально оставляю деньги в карманах. Она же мне продукты покупает, да и ей самой материальная поддержка не помешает, пенсия-то мизерная. Я предложил ей как-то деньги – отказалась. А так… по-умолчанию, и мне хорошо и она не в накладе.

         В комнате царил полумрак, лишь в небольшую щель между неплотно зашторенными тяжелыми занавесками пробивался свет. Вечно заваленный какими-то приборами, пробирками и стикерами с заметками стол теперь был пуст. Все, что раньше находилось на нем, неряшливой грудой валялось в углу. Напротив стола на штативе стоял какой-то агрегат, похожий на старый фильмоскоп: корпус, объектив, а перед объективом – на фужере донышком вверх красовался матовый молочного цвета кристалл размером с куриное яйцо. И больше ничего. Даже журнальный столик с остатками пищи и немытыми чайными бокалами куда-то исчез.

      – Мультики смотришь? – спросил Петр друга, рассматривая аппарат.

      – Скорее фантастику, – ответил Сашка, – Вот смотри, – он достал из кармана яблоко, откусил от него добрую половину, смачно зачавкал и положил огрызок на стол, – Я проделывал это уже много раз. Результат потрясающий, – продолжая жевать, Сашка подошел к фильмоскопу, что-то там подкрутил и нажал на выключатель. Из объектива заструился свет, над столом что-то ярко вспыхнуло, комната наполнилась дымкой, резко запахло озоном.

      – Вот и все, – сказал Сашка и щелкнул тумблером, выключая прибор, – Смотри результат.

         На столе вместо огрызка лежала крупная изрядно загнившая груша.

      – Ничего себе обмен, – озадаченно произнес Петр, поднял брезгливо грушу, повертел ее в руках и зачем-то понюхал, – Что это? И как? В чем тут подвох? – спросил он у Сашки.

      – А-а-а! – воскликнул тот, гордо подняв вверх указательный палец, – Это и есть мое эпохальное открытие. Петька, ты даже не представляешь, что я сотворил! Это же переворот в науке! Я так предполагаю… Ну, пока это не исследовано еще, только предполагаю, что я открыл дорогу в параллельный мир. Погоди, положи грушу на место. Вернем назад яблоко, – он взял из рук друга гнилой плод, положил его на стол и вновь подошел к прибору.

      – Да выброси ты ее, зачем тебе огрызок? – недоуменно спросил Петр.

      – Ты не понимаешь, Петька. Помнишь рассказ о раздавленной бабочке? Раздавили в прошлом, а изменили настоящее. Вот представь, в том мире отродясь яблони не росли, а тут огрызок из другого мира шлепнулся, семечки проросли, и лет через сто там яблоневый лес…, – захлебываясь от избытка чувств, почти кричал Сашка.

      – Ну что плохого в яблоневом лесу? Пусть жители лакомятся фруктами, варенье варят, – не согласился Петр.

         Сашка резко остановился, задумался, щелкнул выключатель и неуверенно произнес:

      – Ну не знаю… Но лучше не надо, на всякий пожарный. Чего я уже только не отправлял туда, всегда равноценный обмен. Вот смотри еще, – он взял чистый стикер, положил его на стол. Поискал что-то в куче хлама, – А, да! – стукнул себя ладонью по лбу, – Вот ворона! – достал из кармана брюк шариковую ручку и написал на стикере «Н2О», вновь щелкнул тумблером. На столе медленно расползалась маленькая лужица воды.