других обстоятельствах девушка порадовалась бы собственным успехам в ратном деле. Но сейчас она сознавала, что достать жениха удалось лишь потому, что тот не ждал серьезного отпора. На самом же деле умения Тали были далеки даже до посредственных.
Трезвая оценка своего мастерства наполнила ее горькой отчаянной силой. Если уж отдать жизнь непонятно за что здесь, на пыльной, истоптанной лошадьми и повозками дороге, то отдать задорого. Так, чтобы любезному жениху надолго запомнился этот первый и последний их совместный танец.
Виллем больше не усмехался. Он устал гонять по придорожной траве ускользающую невесту. Силы девушки давно были на исходе. В какой-то момент граф перехватил удар, крутанул свой меч и резко дернул его в сторону. Клинок, выскользнув из мокрых, онемевших девичьих ладоней, полетел в кусты. У нее попросту не хватило сил удержать собственный меч. Она с безысходностью глядела в ненавистное лицо и понимала, что времени броситься за отлетевшим оружием катастрофически не хватает.
Неужели все? Конец? Мужчина не сомневался в этом. Его губы расплылись в торжествующем оскале. Короткий взмах меча…
Виллем содрогнулся всем телом. Замер. В его груди торчали металлические наконечники, белый хлопок рубашки окрасило, стремительно расплываясь, багровое пятно. Не сводя с невесты мутнеющего взгляда, граф рухнул на колени, а после упал лицом в траву.
Тали упала следом, прижавшись к земле. Кем бы ни был ее нежданный спаситель, в чудесное избавление она не слишком верила.
Вмешаться в поединок двух имперцев столь фатальным образом могли лишь их заклятые враги – белоярцы. Ждать от них добра не приходилось. В памяти ожили рассказы Верта о зверствах извечных противников Кардийской империи.
Надо бежать. Но как это сделать, не словив стрелу?
Тали, распластавшись по земле, ползла к лошади, когда почувствовала, как на спину опустилось что-то тяжелое, мешая продолжить движение. Она медленно повернула голову.
Их было трое. Один держал в руках взведенный арбалет. Другой с мечом наизготовку стоял чуть поодаль. Сапог третьего прижимал Тали к земле.
Девушку рывком подняли на ноги. Затем последовал удар в живот, после которого ее, согнутую пополам, задыхающуюся от боли, связали, и, натянув ей на голову мешок, закинули на коня, как поклажу.
Тали не помнила, сколько проехала, болтаясь поперек чужого седла. Голова, гудящая от прилившей крови и нехватки воздуха, билась о чужое колено. Любая попытка хоть немного изменить положение тела вызывала у всадника раздражение, которое он тут же срывал на пленнице, награждая ее ругательствами и тычками. Тали чувствовала, как затекли и онемели связанные руки, как пекло бедро и намокала брючина. В горячке боя девушка не заметила, что Виллему удалось зацепить ее, сейчас же порез пульсировал болью в такт лошадиному шагу.
Когда движение прекратилось, пленницу стянули с коня и, ухватив за подмышки, куда-то поволокли. Заскрипела дверь. Ударились о ступеньки ноги. Носками сапог она проскребла