так сказать, праздношатающийся гражданин. Наверняка это был кто-то из знакомых, причем из близко знакомых, и у этого знакомого была очень веская причина для убийства.
– Да, Алина, ты права, так все и было: кто-то приехал в Вершинино и убил Веронику. Все остальное выяснят следственные органы. Нам из себя изображать любительниц частного сыска не стоит, пусть расследованием занимаются специально обученные люди.
Когда они вышли из «Гордонса», было уже совсем темно, они просидели в пабе более двух часов. Алина вызвала такси и предложила подвезти Аню, но Ане после прокуренного зала безумно хотелось глотнуть свежего воздуха. Дождя не было, и две короткие остановки до дома она решила пройти пешком. Аня не любила и боялась темноты, как правило, уже в восемь, самое позднее в девять часов вечера она была дома, а в одиннадцать укладывалась спать. Но сегодня Коля ночевал у родителей, времени было четверть одиннадцатого, центральный проспект был ярко освещен, огни отблескивали на мокром асфальте, и она неторопливо шла, жадно вдыхая влажный воздух, и разглядывала яркие мерцающие вывески. Город выглядел акварельно: размыто и романтично. Анна машинально отметила, как в последнее время хорошеет ее город. Екатеринбург претендовал на звание третьей столицы, что ж, вполне возможно. И все же самым чудесным городом мира была Москва. Собственно, Ане особенно не с чем было сравнивать, не так уж она много путешествовала, но Москва покорила ее и стала родной еще в четырнадцать лет, когда они впервые с мамой приехали в гости к троюродной бабушке.
Да, это была любовь с первого взгляда.
Баба Гуля была коренной москвичкой и показывала четырнадцатилетней Ане свою, непарадную, житейскую Москву. Ане даже не столь интересно было ходить по музеям и дворцам, хотя мама постаралась и показала семикласснице-дочери все, что было возможно. Грановитая палата, Кремлевская елка, театры Станиславского и Вахтангова, Третьяковка и Музей имени Пушкина – мама постаралась на славу.
А с бабой Гулей они ездили на Кузнецкий Мост покупать в маленьком магазинчике кофе и московскую карамель, гуляли по Лосиному Острову и ели мороженое в ГУМе. Цены ГУМа поражали, и, разумеется, купить что-то в этом магазине они с мамой не могли.
И только спустя двадцать лишним лет, когда Аня выбралась снова в Москву, она взяла реванш. Да, она пошла в ГУМ и в «Артиколи» дерзко купила себе флакон духов! Теперь она могла себе это позволить.
Как же Ане хотелось жить в этом прекрасном городе, ходить в столичные магазины и ездить на работу в московском метро. Ритм этого города был созвучен Ане, она физически ощущала свое родство с Москвой. Гораздо позже, после поездки в Петербург, она недоумевала, почему все питерцы ей показались несколько заторможенными. Питер был шикарен, но холоден, а Москва окутывала теплом и тихой радостью. Аня мечтала о том времени, когда Коля немного подрастет, и она покажет ему свой любимый город.
Дома Аня налила себе крепкого чая с лимоном, плеснула туда чуть-чуть коньяка и заползла на диван под любимое пуховое одеяло – ее слегка знобило от всего услышанного,