я и не подозревал, каким удобным может быть железный настил палубы.
– Вам лучше переодеться во что-нибудь сухое, – произнес капитан.
Он поднял меня на ноги, и я стоял там, пытаясь его поблагодарить. Но я был слишком измучен и от холода не чувствовал ни рук, ни ног. Язык меня тоже не слушался. Я стучал зубами. Он перебросил мою руку через свою шею и почти понес на себе в одну из офицерских кают.
– Выбирай, что хочешь, – произнес он, переходя на «ты» и усаживая меня на койку. – Райс был приблизительно твоего роста.
Несколько секунд он, нахмурившись, смотрел на меня, как будто я представлял собой какую-то проблему, которую ему теперь предстояло решать. Затем он повернулся и вышел.
Я откинулся на спину. Усталость вытесняла сознание из моего мозга, неподъемным грузом повиснув на веках. Но в моем теле не осталось ни капли тепла, и промокшая ледяная одежда заставила меня встать с койки, раздеться и растереться полотенцем. В каком-то ящике я нашел сухую одежду: шерстяное белье, рубашку, брюки и свитер. Я с наслаждением натянул все это на себя, чувствуя, как в мое тело возвращается тепло. Наконец-то я перестал стучать зубами. Из пачки на столе я взял сигарету и закурил. Лежа на койке с закрытыми глазами, я с наслаждением затянулся и почувствовал себя намного лучше. О себе я уже не беспокоился – только о «Морской Ведьме». Я молил Бога, чтобы она благополучно дошла до Питер-Порта.
От неожиданного тепла меня начало клонить в сон. В каюте было душно и пахло старым потом. Я с трудом удерживал в пальцах сигарету. А потом откуда-то издалека до меня донесся голос, который произнес:
– Сядь и выпей вот это.
Я открыл глаза. Надо мной снова стоял капитан с дымящейся кружкой в руке. Это был чай, сдобренный ромом. Я хотел было его поблагодарить, но он оборвал меня резким и гневным движением руки. Он молча смотрел на то, как я пью чай, и в его молчании сквозила странная враждебность.
Корабль сильно качало, и в открытую дверь каюты был слышен вой ветра на палубе. Если разыграется сильный шторм, буксировать «Мэри Дир» будет очень сложно. Возможно, спасатели не смогут даже перебросить нам буксировочный трос. Я вспомнил, как Хэл назвал побережье Нормандских островов подветренным берегом. Теплое питье вдохнуло в меня новые силы. Теперь я даже смог задуматься о своей дальнейшей судьбе на борту «Мэри Дир». Я поднял голову и посмотрел на застывшего передо мной человека, задаваясь вопросом, почему он остался на корабле.
– Как вы думаете, когда подоспеет помощь? – спросил я.
– Помощи не будет. Я ее не запрашивал. – Внезапно он наклонился ко мне, стиснув кулаки и играя желваками на скулах. – Какого черта ты не остался на своей яхте?
С этими словами он резко развернулся и направился к двери.
Он был на полпути к выходу, когда я его окликнул.
– Таггарт! –