– полуоскал. Чудовище медленно двинулось к Вере, как будто поплыло, протягивая руки, ставшие очень длинными и узкими. Вдруг тело существа как будто кто-то дернул за плечо, она развернулась в другую сторону, раскинула руки и… полетела.
Вера была охвачена ужасом, но глаза не врали: она увидела, как Ника легко оттолкнулась от земли и стремительно, словно стриж, понеслась над землёй. Через секунду было уже не разобрать, что это – клочья тумана или Никины волосы и белые руки. Веру била крупная дрожь, тело не слушалось, зубы стучали друг о друга. Жалкие сто метров до дома показались мучительно длинными. Она залезла через окно в спальню, негнущимися пальцами задвинула все щеколды, потом, обмирая от страха, побежала по коридору, чтобы проверить, заперт ли входной замок. Закуталась в одеяло, сжалась в комок, забилась в угол, благо их с Никой места на полатях были с краю. И стала лихорадочно соображать: а что делать? Разбудить всех? Поднять тревогу? Зажечь везде свет? Но кто ей поверит? Ники нет? Так это, "до ветру" пошла. Надо дождаться пения петухов, как в “Вие”. Она вспомнила “Вия”, панночку, и слегка завыла от страха, продолжая трястись.
Минут через двадцать появилась Ника, меньше всего похожая на нечисть.
– Ты зачем окно заперла? – она покрутила пальцем у виска. – Пришлось через пацанячью лезть! Хорошо, не разбудила никого.
Вера спохватилась, что да, одно раскрытое окно она забыла.
– Ты кто? Ты что? – и неумело перекрестила Нику.
– Пых! – взмахнув руками, изобразила та взрыв. – Всё, я исчезла! Тоже мне – крестишь шиворот-навыворот, а ещё комсомолка!
Выглядела она обычно, пахло от неё луговыми травами и ночной свежестью, а не адской серой и разрытыми могилами. Улыбалась устало и была такой обыкновенной, такой знакомой, что Вера, выдохнув шумно, спросила:
– Что это было? Мне показалось, да? Гипноз?
– Я всё расскажу, клянусь! Ты часов в семь сходи к Арюрю, скажи, что мне стало плохо, отпроси нас двоих, мол, меня домой до врача довезёшь, а сама на следующий день приедешь, – договаривала она уже через силу, засыпая на полпути к подушке.
Вера же не могла уснуть и, когда стало хоть немного прилично будить старшую, постучала в дверь соседнего домика.
Всё прошло гладко, и спустя некоторое время они уже сидели в почти пустом вагоне ранней электрички, ехавшей по направлению в город.
– В ту ночь, когда погиб папа, – начала Ника и споткнулась, помолчала немного, отвернувшись к окну, а потом решительно продолжила.
5
В ту ночь, перед похоронами матери, онемевшие от горя, они сидели перед гробом, не в силах уже смотреть на неподвижное, дорогое лицо и не в силах встать и уйти. Но всё-таки Ника поднялась и крепко взяла отца за ледяную руку.
– Пап, пойдём пройдёмся, хотя бы до поворота, – голос её дрогнул.
Прогуляться "хотя бы до поворота" было обычным делом после утомительного дня, когда вся семья уже поужинала и ожидала, когда начнётся любимый фильм и заварится чай со