Боже мой, это значит, что он может пойти в колледж, совершенно спокойно, и больше не потратит ни единого идиотского часа, вкалывая в какой-то там идиотской пиццерии или где-нибудь еще. Восемьдесят тысяч… Боже мой, одним махом! Просто так! Невероятно. Если он… Ладно, надо следить за тем, чтобы не развилась мания величия. Можно остаться на той же квартире с соседями, она ничего, не роскошная, но если экономить – боже мой, хватит даже на подержанный автомобиль! И хороших тряпок немного. То да се. Ха! И больше никаких хлопот.
– Неплохо, – наконец выдавил он. – И что еще вы хотите узнать? Беру ли я деньги или нет?
– Да.
– Можно глупый вопрос: в чем подвох во всем этом деле? Может быть, я наследую и какие-то долги или что-то в этом роде?
– Нет. Вы наследуете деньги. Если вы согласитесь, то получите деньги и сможете делать с ними все, что угодно.
Джон в недоумении покачал головой.
– Вы можете представить, чтобы я сказал «нет»? Можете представить, чтобы хоть кто-то отказался?
Молодой адвокат поднял руки.
– Это установленная законом форма. Мы должны спросить.
– А. Ну ладно. Вы спросили. И я согласен.
– Прекрасно. Мои поздравления.
Джон пожал плечами.
– Знаете, я все равно поверю только тогда, когда в руках у меня будут купюры.
– Вы в своем праве.
Вот только он соврал: он уже поверил. Хоть это и было сущим безумием, более чем странным: четыре адвоката прилетели из Италии в Нью-Йорк, чтобы подарить ему, бедному, ничем не примечательному разносчику пиццы восемьдесят тысяч долларов – просто так, безо всяких; но он уже верил. Было что-то такое в этой комнате, что заставляло верить. Верить в то, что наступил поворотный момент в его жизни. Такое было ощущение, что он всю жизнь ждал, когда придет сюда. Безумие. В животе растекалось приятное тепло.
Эдуардо Вакки закрыл свою папку, и, словно он только этого и ждал, сидевший рядом с ним отец (как там его звали? Грегорио?) раскрыл свою. Джон почувствовал, как по спине и над бровями побежали мурашки. Вот это выглядело уж слишком отрепетированно. Вот сейчас все и завертится, ягодки впереди, начнется вымогательство. Нужно держать ухо востро.
– По причинам, которые еще предстоит пояснить, – заговорил отец Эдуардо, и его голос звучал настолько безучастно, что казалось, будто изо рта у него летит пыль, – ваш случай, мистер Фонтанелли, единственный в своем роде за всю историю нашей конторы. Несмотря на то что Вакки на протяжении многих поколений занимаются управлением имуществом, нам никогда еще не доводилось вести разговор, подобный сегодняшнему, и, пожалуй, не придется больше никогда. В связи с этим мы считаем, что в сомнительных случаях лучше проявить излишнюю внимательность, чем беспечность. – Он снял очки и повертел их в руках. – С одним нашим другом и коллегой несколько лет назад произошло печальное происшествие, когда во время чтения завещания один из присутствующих скоропостижно скончался