ненавидели эксперименты и непредсказуемость! Потому что любая неудача – это судебные разбирательства и многомиллионные штрафы. Пациенты нынче ушлые пошли, чуть что – сразу к адвокатам бегут. И участвовать в экспериментах бесплатно отказываются. Беда с ними просто.
Присоединяться к чужим исследовательским программам Джона не хотел, а для своей не хватало ни связей, ни опыта. Он почти отчаялся, когда узнал о клинике Святой Розы.
Здесь ему не предоставлялись безграничные возможности. Однако в этом заведении свободы было куда больше, а каждый новый пациент первым делом подписывал согласие на любой исход, вплоть до смерти, и не кривлялся. Ради получения таких условий Джона был согласен потерпеть, то и дело ассистируя на операциях.
Сегодняшнюю проводил Уолтер Монтгомери. Неприятный тип – но они тут в большинстве своем неприятные. Куда больше для Джоны значило то, что до старческого маразма Монтгомери еще не докатился. Операции он проводил великолепно, Джоне не приходилось тратить время на то, чтобы погасить внутреннее негодование. За все месяцы совместной работы не нашлось момента, когда он не одобрял решения Монтгомери. У старого хирурга было чему поучиться – и Джона дисциплинированно учился.
Впрочем, на этой операции его интересовали не столько действия хирурга, сколько кости пациентки. Джона едва дождался момента, когда они показались. Ему очень важно было изучить структуру, строение, запомнить все, что нужно… Потому что любые снимки – это совсем не то что видеть человеческий череп собственными глазами.
Как он и ожидал, времени на изучение образца у него было совсем немного, минута от силы. Потом прибыли донорские ткани, и началась самая напряженная часть операции. Однако Джона запомнил все, что нужно, на память он никогда не жаловался.
Операция на этот раз длилась двадцать часов. Кому-то из бывших коллег Джоны наверняка показалось бы, что это очень много – особенно неопытным. Он же знал, что это еще мало. Нельзя сказать, что старик Монтгомери пожалел себя или что-то упустил. Нет, похоже, клиника Святой Розы оправдывала свое создание: они и правда постепенно вырабатывали новый подход, да и результаты пока только радовали.
Для Монтгомери и эти двадцать часов стали серьезным испытанием. Он делал вид, что все в порядке, шутил даже, однако получалось натужно и невпопад. Он попросил Джону провести вместо него сегодняшний осмотр. Джона лишь коротко кивнул, он не собирался ни отказывать, ни использовать это против Монтгомери – британец никогда не был ему конкурентом.
Сам Джона не устал, для него сутки без отдыха являлись делом привычным. Отказываться от сна он все равно не собирался, однако до этого решил заскочить в свой кабинет. Пока воспоминания об операции оставались свежими, следовало сравнить модель, хранящуюся на его компьютере, с тем, что он видел сегодня.
Человек непосвященный ничего не понял бы. Ему бы показалось, что Джона сначала смотрел на лицевые кости пациентки, потом зачем-то