Морской Ястреб. Одураченный Фортуной. Венецианская маска (сборник). Рафаэль Сабатини

щенок, мой брат, не зашел бы так далеко. Да и я не дал бы ему такой возможности.

      Розамунда пошевелилась на подушках дивана и повернулась к Оливеру боком.

      – Вы напрасно тратите время, – холодно сказала она и, видимо понимая необходимость объясниться, продолжила: – Если я так легко поверила всему дурному про вас, то, должно быть, внутренний голос предупредил меня, что в вас действительно много скверного. Сегодня вы сняли с себя обвинение в убийстве Питера, но для этого совершили поступок гораздо более гнусный и постыдный, поступок, обнаруживший всю низость вашей души. Разве не проявили вы себя чудовищем мстительности и нечестия? – Розамунда в волнении поднялась с дивана и посмотрела прямо в лицо Оливеру. – Не вы ли – корнуоллский дворянин, христианин – сделались грабителем, вероотступником и морским разбойником? Разве не вы пожертвовали верой своих отцов ради нечестивой жажды мести?

      Нимало не смутясь, Оливер спокойно выдержал ее взгляд и ответил вопросом на вопрос:

      – И обо всем этом вас предупредил ваш внутренний голос? Помилуй бог, женщина! Неужели вы не могли придумать чего-нибудь получше?

      В эту минуту на террасе появилось двое невольников, и Оливер отвернулся от Розамунды.

      – А вот и ужин. Надеюсь, ваш аппетит окажется сильнее вашей логики.

      Один невольник поставил на мавританский столик рядом с диваном глиняную миску, от которой исходил приятный аромат, другой опустил на пол рядом со столиком блюдо с двумя хлебами и красной амфорой с водой. Короткое горлышко амфоры было закрыто опрокинутой чашкой.

      Невольники низко поклонились и бесшумно исчезли.

      – Ужинайте! – приказал Оливер.

      – Я не хочу никакого ужина, – строптиво ответила Розамунда.

      Он смерил ее ледяным взглядом:

      – Впредь, женщина, вам придется считаться не с тем, что вы хотите, а с тем, что я вам приказываю. Сейчас я приказываю вам есть, а посему – начинайте.

      – Не буду.

      – Не будете? – медленно повторил он. – И это речь невольницы, обращенная к господину? Ешьте, говорю я.

      – Я не могу! Не могу!

      – Невольнице, которая не может выполнять приказания своего господина, незачем жить.

      – В таком случае – убейте меня! – с ожесточением крикнула Розамунда и, вскочив на ноги, с вызовом посмотрела на Оливера. – Вы привыкли убивать. Убейте же меня. За это, по крайней мере, я буду вам благодарна.

      – Я убью вас, если так будет угодно мне, – невозмутимо ответил корсар, – но не для того, чтобы угодить вам. Кажется, вам все еще непонятно, что вы – моя невольница, моя вещь, моя собственность. Я не потерплю, чтобы вам был нанесен ущерб иначе, чем по моей прихоти. Поэтому – ешьте, иначе мои нубийцы плетьми подстегнут ваш аппетит.