Сидеть и напиваться до свинячьего визга, когда родному человеку угрожает опасность, ничем не назовешь, кроме как предательством. Предательством в чистом его виде. К тому же, день только начинался. Приехав домой, я все же решил налить себе коньяка, совсем немножко, только чтобы снять накативший стресс. После нескольких глотков, стало немного легче.
Через пару часов мне на мобильный позвонил Хенк Гриффин. По поводу утопленной «Сонаты». Как выяснилось, никаких особых подвижек не состоялось. Отпечатки пальцев с поверхностей внутри салона, оказались тщательно стерты. Причем, как он сообщил, похититель явно работал в резиновых перчатках. Других улик в салоне автомобиля, обнаружено не было. Что, в принципе, вполне ожидаемо. В багажнике, куда он запихнул Рейчел, следов от попыток выбраться или чего-то подобного также не обнаружено. Ни волос, ни следов от ногтей жертвы в багажнике не нашли. Или похититель настолько тщательно замел все улики, или довез до места, где сейчас ее удерживает быстрее, чем она очнулась. Что скорее все так и случилось. К сожалению, больше никакой полезной информации, следователь мне не поведал. Пообещал, по возможности, держать меня в курсе событий. Ясное дело, за исключением отдельных деталей расследования. Пока их не доведут до нужной кондиции. Как он сказал, во избежание утечки важной информации, которую могут обернуть против них самих.
После чего, я набрал Нормана Бейтса и пересказал весь свой разговор со следователем. Совершенно ничего при этом не утаив. А какой в этом смысл? Мы же все-таки родственники.
Со спиртным я решил на сегодня завязывать. Вместо этого, переоделся и пошел на пробежку вдоль береговой линии. Выбирая места с большей плотностью песка, но при этом избегая воды, чтобы не промочить кроссовки. Во время физической нагрузки, мысли немного упорядочились. В этот день никаких известий больше не поступало. Ни хороших, ни плохих.
Глава 6
Рейчел лежала на холодном каменном полу. Нет. Это было что-то вроде пьедестала или алтаря. Холодный и влажный от ее собственного пота камень, болезненно впивался в позвоночник. Вокруг было темно. Только несколько тусклых огоньков, разрезали тьму. Но этого было недостаточно, чтобы понять, где она находится. Она прислушалась, но не услышала ничего, кроме своего хриплого и возбужденного дыхания со свистом вырывающегося из легких. Она почему-то не могла пошевелить ни руками, ни ногами. Ее рот был заклеен липкой лентой. Тогда она осторожно сползла на пол, оцарапав спину и плечи об острые камни. На ней было то самое красное платье, в которой она ходила в ресторан с Люком. Ноги оказались босыми. Она немедленно принялась ползти боком к тусклому свету. Подставив руки над пламенем одной из свеч, ей удалось опалить липкую ленту, связывающую руки. Получив при этом небольшой ожог. Стиснув зубы, она стерпела боль. Так как сейчас это не важно. Она проделала тоже самое с лентой на ногах и только потом сорвала