просто соорудим тебе банку, чтобы ты не сбивалась с курса. – Она начинает рвать лист бумаги на тонкие полоски. – Мы напишем на них все то дерьмовое дерьмо, которое Ричард творил, и, если ты растеряешь мотивацию, эти записки придадут тебе сил двигаться дальше. – Мы с Кэт не сводим с нее глаз, пока она продолжает рвать бумагу. – Но, если по какой-то сумасшедшей причине ты решишь, что он тебе нравится или что-то такое, я тебе ни слова не скажу. Это будет просто… напоминанием.
– Наверное, это может оказаться своего рода терапией, – говорю я, понизив голос. – Выписать все это.
Всю ночь в моей голове роятся воспоминания о каждом слове и поступке Ричарда, которые теперь выглядят совсем иначе. Выписать их, выгрузить в безопасное место… Это может помочь освободиться от них.
– Видишь? Эбби считает это хорошей идеей.
– Мы все знаем, что, когда Эбби напивается, она уходит в себя и становится грустной.
– Идеально, – говорит Кэми, протягивая мне бумагу и ручку. – Начинаем писать, крошки.
И, хотя Кэт не сводит с нас своего бдительного взгляда, я приступаю и совсем скоро начинаю рыдать над полосками бумаги, на которых четыре года моей жизни приобретают такой смысл, какого я никогда не ожидала.
И, когда я наконец вползаю в кровать с опухшим лицом и в полном изнеможении от выплаканных слез, мои две лучшие подруги ложатся рядом со мной, чтобы я не чувствовала себя одинокой.
6
6 ноября
Дэмиен
Закрываю дверь своего углового офиса, в одной руке у меня кейс для бумаг, другой рукой я машу своей помощнице, и тут до меня доносится голос.
– Уходите, Мартинес?
Я останавливаюсь, скрипнув по натертому до блеска паркету начищенными дорогими туфлями, идеально дополняющими мой образ. Но не поворачиваюсь. Ради этого голоса не стоит так стараться, еще меньше стоит делать вид, что меня волнует то, что он говорит.
– Вам что-то нужно, Бенсон?
Взгляд останавливается на письменном столе возле моего офиса, за которым сидит моя помощница Таня. Она кусает губы, стараясь не рассмеяться. Смотрю на нее и игриво улыбаюсь.
Я медленно поворачиваюсь лицом к заносчивому внуку Саймона Шмидта.
Я уважаю человека, который создавал эту компанию бок о бок со мной, но совсем не испытываю таких чувств к отпрыску его дочери.
Скрестив руки на груди, он смотрит на меня так, будто поймал на расхищении имущества, а не заметил, что я ухожу из офиса в четыре часа дня. Этот человек не только хреновый адвокат и заноза у меня в заднице, но еще и не в состоянии придерживаться со мной определенной тактики. Минуту назад он подлизывался, а теперь пытается подловить на чем-то.
– Куда вы идете? – запальчиво спрашивает он в приступе раздражения.
Я смотрю на него. Он тоже не сводит с меня глаз. Сотрудники в кабинках опен-офиса и у кулеров с водой переводят на нас взгляды, пододвигают стулья и поворачиваются так, чтобы лучше видеть наше противостояние.
Я бы, черт возьми, хотел этого.
Я бы, черт возьми, хотел