Игра в наперстки. Николай Леонов

Лев.

      – Нет-нет. Это другое. В случае с такими тонкими натурами… Ну, представьте себе, что мозг – это мышца. И нужна постоянная работа, чтобы ее качать. Иначе мышцы начинают есть себя изнутри. Тем более что ему не нужно было ходить на работу, он мог позволить себе ездить куда хочет. Делать что хочет. – Рассолкин улыбнулся. – Когда я писал первую книгу, ко мне приходило много таких людей, как он. Рецепт всегда был один – работа. Работа мозга, результат которой он будет видеть, и работа тела. Одной барышне, которая была удивительным антикризисным менеджером, я тогда порекомендовал поработать на конюшне рабочим. Она отбивала денники, выводила лошадей, подметала проходы… Знаете, что такое отбить денник?

      – Вычистить его?

      – Да. Вывозить тачки с навозом и опилками или соломой, а потом вымести все и засыпать свежими опилками. Эта работа хорошо развивает мышцы, а самое главное – это результат. Человек видит, что он убирает навоз, а потом приводит лошадь в чистый денник, где ей хорошо. У этой женщины было то же самое, что у третьего мужа Анны: если она не работала над очередным проектом, то начинала сходить с ума от скуки. А Анна, опять же, я могу только предполагать, свечку, как это принято говорить, не держал, скорее всего, наоборот, тянула его вниз. Отдохнуть, расслабиться. И вот однажды он понял, что сходит с ума. Но не понимал, что главный его враг – скука. Знаете, почему скука их убивает?

      – Почему?

      – От скуки они начинают много думать. И винить себя во всех проблемах окружающих людей и самого себя. В его семье рано все ушли, значит, скорее всего, где-то внутри его еще сидела заноза о том, что он где-то что-то сделал не так. Не сказал, не помог вовремя. Если рядом умный и, главное, любящий человек, он заметит признаки депрессии и постарается помочь. Анне, скорее всего, было все равно. Он шагнул в окно в тот момент, когда она вышла на пробежку.