уже все оплатили сполна, дорогая. Вы ведь позволили превратить вас в куклу.
Мы обе засмеялись, и я поспешно вышла. Белокожая девушка за прилавком говорила с каким-то покупателем, но я крикнула ей:
– Прощайте!
Наверное, она не услышала, потому что ничего не ответила.
Я забрала куклу. Днейра в восторге! Я так рада, что не прислушалась к своим глупым предчувствиям. Днейрочка еще никогда не была так рада моим подаркам. Она обожает новую игрушку! Сегодня вечером я опять ходила к мадам Мэндилип, чтобы она могла доделать куклу. Она гений. Правда, гений! Так странно, что она держит эту маленькую лавку, ведь она могла бы прославиться на весь мир своим творчеством. Кукла – вылитая я! Мадам Мэндилип попросила у меня прядь волос, чтобы наклеить их кукле на голову, и, конечно же, я согласилась. Она сказала, что эта кукла не та, в которую она меня превратит. Мол, та будет намного больше. Это всего лишь модель, с которой она будет работать. Я сказала, что и эта кукла кажется мне идеальной. Но мадам Мэндилип говорит, что та, другая, кукла будет намного долговечнее. Может быть, она подарит мне куклу-модель, когда завершит работу? Мне так хотелось отдать пупса Днейре, что я не стала задерживаться в магазине. Уходя, я с улыбкой попрощалась с Лашной, но девушка лишь равнодушно кивнула мне в ответ. Мне даже подумалось, что она ревнует меня к мадам Мэндилип.
Сегодня я впервые села за дневник с того дня, как одиннадцатого ноября столь ужасная смерть забрала мистера Петерса. В тот день я только сделала заметку о кукле Днейры, как мне позвонили из больницы и сказали, что мне придется выйти на ночное дежурство. Конечно же, я согласилась. А зря! Я никогда не забуду тот ужасный случай. Никогда! Мне не хочется ни писать, ни думать об этом. Вернувшись домой тем утром, я не могла уснуть, все бродила по комнате, стараясь выбросить из головы лицо бедняги. Я думала, что за годы работы научилась не сопереживать пациентам. Но что-то было в этом случае такое… А потом я подумала, что если кто-то и поможет мне отвлечься, так это мадам Мэндилип. Около двух часов дня я отправилась к ней в магазин. Мадам была в зале вместе с Лашной. Она удивилась, увидев меня так рано. И не была рада моему приходу – или мне так только показалось из-за моего взвинченного состояния. Как только я вошла в ее чудесную комнату, мне сразу стало легче. Мадам что-то мастерила из проволоки, но я не смогла разглядеть, что именно, поскольку она усадила меня в большое уютное кресло и сказала:
– Вы выглядите усталой, дорогая. Посидите здесь и отдохните. Полистайте этот старый альбом, а я пока закончу работу.
Она дала мне странную старую книгу, длинную, узкую. Должно быть, книга действительно была очень старой, листы в ней были из тонкой-претонкой бумаги, а изображения напоминали картины средневековых монахов. Там были только репродукции картин – изображения лесов и садов. Какие же там были странные растения и деревья! Люди на картинах отсутствовали, но у меня возникло удивительное