И одновременно причина того, почему люди неизменно тянутся к тем, кто их ранил.
– Что за странная нотка мазохизма проскальзывает в твоих словах, – отозвался Нуска и усмехнулся, пытаясь скрыть за насмешливым тоном волнение.
– Люди небезразличны к тем, кто их ранил, а также не стесняются тех, кто нанёс им раны. Совершивший преступление испытывает раскаяние при виде шрамов на теле жертвы, а получивший их не может отделаться от мыслей о своём мучителе. Это конфликт, который рождает связь, полную боли и горести.
– Речи сонийских софистов мне и того понятнее, чем твои, – понизив голос, отозвался Нуска и отдёрнул руку. Он уставился на свою трубку, в которой успел прогореть табак, и со вздохом отбросил её на дорогу. – Не имею ни малейшего представления, к чему ты клонишь.
– Как минимум к тому, что если вы знаете о постыдных шрамах сонийского короля, то следует этим воспользоваться, если хотите обрести свободу. Потому что я уже слышу тяжёлые шаги керинских стражников, – с лёгкой улыбкой сообщил Риннэ и отступил в тень.
Глаза Нуски полезли на лоб, и он стал озираться в поисках пути к отступлению, однако услышал голос Риннэ снова, но уже над своим ухом:
– На этот раз мы не будем убегать. Вы должны столкнуться с тем, что так яростно ненавидите, чтобы принять окончательное решение. Взгляните правде в глаза.
Нуска сглотнул. Бежать было бессмысленно. Если он не явится по первому требования короля, тот просто отправит все отряды на его поиски. Для Нуски это может закончиться очередным заточением во дворце – месте, где он и должен был находиться по сей день. Однако Нуске удалось выторговать себе уголок в предместье Керина, и он не был готов расставаться со своими маленькими мирскими радостями, со своими учениками и больными.
Нуска вышел на дорогу и посмотрел вниз с холма. По направлению к его дому маршировали четыре стражника в позолоченных доспехах, шлемах и красных мантиях с копьями наперевес.
Предрассветные лучи осветили сначала холм, на котором располагался дом лекаря, а затем длинной жёлтой полосой побежали вниз по траве и песчаной тропинке.
Нуска долго стоял, чувствуя лёгкую дрожь и слабость в коленях. Ком встал в горле, а сердце забилось чаще. За последние несколько лет он часто видел стражу Керина. И ни разу стража не была на его стороне – они защищали права короля, патрициев и законы Сонии. А упоминание рабов в этих законах встречалось лишь в одном абзаце – об имуществе господ.
Переборов самого себя, Нуска пошёл навстречу, а поравнявшись со стражниками, услышал их насмешливые приветствия:
– О! Слыхал, теперь в Керине тебя прозвали шлюшим лекарем.
– Ха-ха, что ни день, так новые сплетни о рабе-лекаре короля.
– Да уж, Октавий выбрал себе не лучшую прислугу… В термах только и разговоров о том, как в его покоях…
– Ну так, у Октавия до сих пор нет ни одного наследника. Логично, что он готов терпеть даже такого скандального лекаря, раз уж он скиданский спец по…
– Отставить