поговорить. Что-нибудь еще? – Джеки снова написала на стойке «КИНГ-СИТИ» и скривилась от досады.
– Нет, мне надо поговорить с тобой лично. Это важно. Я должна тебе кое-что сказать. Это о… Ну, тебе лучше приехать, и тогда мы поговорим.
У Джеки защипало глаза. Она не была уверена, что это аллергическая реакция, и не помнила, случалось ли это с ней раньше. Она коснулась уголка глаза. Там была влага. Вода сочилась у нее из глаз и стекала по щекам, и она знала, что плачет, но сомневалась, плакала ли раньше. Она выдохнула весь воздух, не напрягая губы, чтобы что-то этим воздухом передать. Недостаток общения говорил очень о многом.
– Джеки, ты где?
– Да здесь я, здесь. Мам, я когда-нибудь?.. То есть ты помнишь, чтобы я когда-нибудь?.. – Она подняла взгляд и замерла, на самом деле не прекращая движения. Она замерла внутри.
На нее пристально смотрел один из поваров. Он переворачивал гамбургеры (кто заказывает гамбургеры в такую рань?), но не сводил с нее глаз, так что гамбургеры падали на пол, в раковину или на край жаровни в зависимости от того, куда поворачивалась его лопатка. У него была такая широкая и теплая улыбка, что Джеки стало не по себе.
– Джеки, приезжай. Похоже, самое время тебе сказать.
– Ладно, мам, ладно. Приеду. Только сначала мне надо кое-что сделать. – Она выключила телефон, и мама исчезла.
Надо с чего-то начинать. Старуха Джози обмолвилась, что ее хотели видеть ангелы, и хотя никто не мог на законных основаниях признать их существование, они обычно знали больше, чем более законопослушные существа.
За неимением другого можно было начать с них. Джеки встала, собравшись уходить, и быстро взглянула в сторону кухни.
Повар все так же смотрел на нее, гамбургер повис в воздухе. Она отвела взгляд прежде, чем тот упал, и поэтому для нее он остался висеть в воздухе, так и не упавший, так и не съеденный, а лишь вращавшийся и падавший, вращавшийся и падавший.
Глава 6
В кабинете Катарины размещались два комнатных растения, три стула, два стола, один сундук, шесть личных фотографий в прямых рамках, один стандартный мотивационный плакат на стене, где две вороны раздирали внутренности довольно крупной лесной кошки с убогим вдохновляющим призывом «Ты должен всегда смотреть на солнце» и одно глиняное пресс-папье, скорее всего, вылепленное дочерью Катарины (на нем красовалась надпись
От твоего потомка,
сделанная трогательным детским почерком).
Диана сидела на одном из стульев без колес. Два других стула пустовали. Компьютер тихо жужжал и светился. На экране то появлялись, то исчезали вспышки из цветных точек. Где-то в офисных кабинках звонил телефон. Где-то в офисных кабинках отвечали на звонок.
Между клавиатурой и мышью втиснулся тарантул, словно играл в популярную у тарантулов игру, где можно двигать только одной лапой за ход. Тарантулы – простые существа, подумал дом Дианы, но в нем никого не было, чтобы услышать эту мысль. Джош был в школе и не думал о тарантулах. Диана сидела в офисе, стараясь не думать о Джоше.
Распахнулась дверь, и Катарина