шевеление пальцев рождало тысячу немых слов, которые перекидывались от Сергея Алексеевича к Коле, но обратных слов не было, потому что все же Коля был не Витька и не знал, что между ними существовал такой разговор.
«Я рад, что ты пришел», – шептали пальцы Сергея Алексеевича.
Но Коля не отвечал и чувствовал себя очень неловко, он уж забыл, когда с кем-нибудь ходил за руку.
«Ты просто мой Витька», – шептали пальцы Сергея Алексеевича.
И вдруг Коля тоже в ответ пошевелил пальцами. Он хотел сказать Сергею Алексеевичу, что опоздал, потому что тетка его не пускала, и что Тиссо и Юрка посмеиваются над его рассказами. А он лично ему верит.
Вслух же они ничего друг другу не сказали, молча дошли до дому, и Сергей Алексеевич уложил свои вещи.
– Птицу возьми себе, – сказал он. – А если хочешь, отпусти… Ну, кажется, все. – Сергей Алексеевич огляделся. – Ничего не забыл.
Ему вдруг захотелось остаться. Хорошо было гулять с Колей вдвоем, вспоминать что-то или затихать, слушая его голос.
– Жалко, что вы уезжаете, – вдруг сказал Коля и, чтобы как-то подкрепить значение своих слов, добавил: – И рассказы ваши мне очень интересны.
– И я к тебе привык, – ответил Сергей Алексеевич.
Они оба, и Коля и Сергей Алексеевич, смутились от собственных слов. Но одновременно, как это ни странно, Сергей Алексеевич вдруг почувствовал, что наивная похвала Коли, в которой выражалась оценка его жизни, льстила ему.
– А чего же вы тогда? – сказал Коля. – Оставайтесь.
– Мне на одном месте нельзя. Когда я вышел на пенсию, понял, что вся моя жизнь в прошлом. Сначала была война, потом служба, потом снова война и снова служба. А теперь… – Сергей Алексеевич замолчал, и Коля увидел по его глазам, что неотступные тени прошлого вновь одолевают его. – За эти два года я побывал во всех местах, где мы жили с Витькой. Приезжал в город и приходил в квартиру, где когда-то жил. Одни пускали, только смотрели как на сумасшедшего, другие не пускали, принимали за жулика. А иные ночевать оставляли. И сюда я поэтому приехал. Витька здесь до войны в пионерлагере отдыхал. Только там не был, где он погиб. А теперь пора. Стар стал.
– Какой вы старый, вы крепкий. – Коле хотелось ободрить старика, но он не умел этого делать и, чтобы как-то нарушить неловкую паузу, спросил, показывая на фотографию на стене: – А это не ваша?
– Нет, муж хозяйки. С войны не вернулся.
– А у нас в семье никто не воевал. Папа был мальчишкой, а дед стариком. Даже как-то неудобно.
– Почему неудобно? – сказал Сергей Алексеевич, хотя ему и понравились слова Коли. – Они же не виноваты в этом. – Посмотрел на Колю, еще раз сравнивая его с Витькой, и добавил: – В первый раз в жизни встречаю такого счастливого человека.
Сергей Алексеевич позвал хозяйку, чтобы расплатиться, и хозяйка стала причитать, что он не дожил срок и тем самым ввел ее в расход, потому что она могла «другим людям» сдать комнату, что легче всего обидеть одинокую солдатскую вдову.
У