чем утро в Детройте, из которого я только что вернулся. И тут же пришло осознание действительности. Незнакомые люди в халатах, окружившие меня, пропитанный лекарствами воздух и первая волна боли, накрывшая меня, – все говорило о том, что это уже не самый счастливый день в моей жизни.
– Да, действительно очнулся, – произнес какой-то мужчина; в его голосе слышалось скорее удивление, нежели радость.
Вниз и вверх. Туда и обратно.
Всякий раз, проваливаясь «туда», я спрашивал одно и то же: «Где моя сестра?» И каждый раз, независимо от того, кому я задавал этот вопрос, мне говорили:
– Давай я позову папу, хорошо, Дэнни?
Что, собственно, и было ответом.
А потом я увидел, что рядом стоит отец.
На его лице читалось облегчение и благодарность. Но выглядел он обескураженным.
– Дэнни? Как дела, Тигренок?
Тигренок? Он не называл меня так с тех пор, когда я был совсем маленьким. С того дня, когда мы пошли на старый стадион «Тайгер» и я увидел единственный раз в своей жизни настоящий футбольный матч команд профессиональной лиги.
Он называл меня так, когда я умер. В тот вновь прожитый блаженный день.
– Эш умерла, да? – сказал я.
– Да.
Отец немного помолчал. Потом вытащил что-то из своего кармана и поднес к моим глазам.
– Дэнни, ты знаешь, что это?
Я прищурился от яркого света и узнал предмет.
– Часы. Мамины часы. Ей дедушка подарил.
– Верно. Как ты их нашел?
– Не понимаю, о чем ты говоришь.
– После пожара… Когда врачи… Когда тебя спасли. Они разжали твою ладонь, и ты их держал.
Казалось, отец сейчас расплачется. Я бы не смог определить причину – то ли он сердился, то ли испытывал страдание, то ли не мог успокоиться, пока не узнает то, что хочет. Мне показалось, что он чем-то напуган.
– Это ты мне их дал, когда мы поднимались в лифте.
– В лифте?
– Ну, да. В центре «Ренессанс». Когда я…
– Нет. Нет, Дэнни!
– …ну, где я там оказался, когда умер.
– Нет, я не мог этого сделать.
– Но ты мне их отдал, папа.
Он резко отложил часы в сторону, словно подарок, который внезапно решил не дарить, а оставить себе. А потом у него потекли слезы. Они текли по его покрасневшим небритым щекам из воспаленных встревоженных глаз.
– Я не мог их тебе передать, Дэнни. Не мог! – сказал он тихо. – Потому что, когда маму похоронили, эти часы были у нее на руке.
Глава 6
Когда пересаженная кожа на ногах прижилась (серьезные ожоги у меня были только там) и я стал чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы мне уменьшили дозы лекарств, я начал разговаривать о том, что было ПОСЛЕ, с любым, кто оказывался в моей палате. Царствие Небесное существует! Знаете, что случилось? После того как обрушился потолок и в легких не осталось воздуха? Я пережил лучшие моменты своей жизни. Это были не пушистые облака и не тоннель со светом в конце. И не лучезарные ангелы, играющие на арфах!