противный писк.
Истина открылась мне во всей своей ужасной полноте: пока я носилась по дому, в мой мешок забралась… мышь!
Допустим, я девушка смелая и решительная, особенно когда на кону стоит поездка на Мальдивы с Димычем. Допустим даже, что я ради такого дела могу провести ночь в морге, если меня возьмут на слабо́ и если, конечно, мне никто не помешает. Предположим даже, что я могу не испугаться двоих бандитов… но мышь, ползущая по моей босой ноге, – это выше всяких сил! Такого не перенесет ни одна женщина!
И я тоже не перенесла.
Я дико завизжала и одним невероятным прыжком вырвалась из проклятого мешка.
Костян, худущий сутулый тип небольшого роста, от неожиданности отскочил, в лучших комедийных традициях наступил на грабли, получил их ручкой по лбу, споткнулся об один из ящиков с землей и с нечленораздельным воплем грохнулся на пол.
Лимон, оказавшийся здоровенным детиной с короткой толстенной шеей, обхваченной золотой цепью, и небольшой наголо бритой головой, при виде ожившего трупа взвизгнул неожиданно тонким голосом и тоже рухнул. Поскольку он не спотыкался и не наступал на грабли – видимо, он просто упал в обморок от страха.
– Ёшь твою вошь! – заорал Костян, обладавший большей выдержкой, и, не успев подняться на ноги, вытащил пистолет и принялся палить во все стороны.
Видимо, таким способом он просто успокаивал нервы. Лимон по-прежнему отдыхал на полу.
Мои нервы это отнюдь не успокоило. Я помчалась к лестнице, подскакивая, как заяц, и истошно вопя.
– Держи ее, Лимон! – орал Костян, поднимаясь на ноги. – Никакая она не мертвая! Она живее нас с тобой! Держи, она же сейчас уйдет! С нас Виктория шкуру спустит!
Лимон, лежавший на моем пути, не подавал никаких признаков жизни. Я перепрыгнула через него и подлетела к лестнице.
Поняв, что надеяться на напарника не приходится, Костян вскочил, схватил какой-то мешок (должно быть, с неорганическими удобрениями) и запустил им в меня. Я увернулась, но потеряла равновесие, споткнулась о какую-то коробку и упала на колени.
При этом ужасно больно ударилась о цементный пол, так что буквально света божьего невзвидела. Костян в два прыжка пересек подвал, навалился на меня и заломил руку за спину.
Я попыталась вывернуться и пнула его ногой, попав во что-то мягкое. Костян дико взвыл, разразился многоэтажным матом, но руку мою не выпустил. Я ударила ногой еще раз, но не так удачно, на этот раз Костян всего лишь обозвал меня непечатным словом и ткнул кулаком в бок так, что у меня искры посыпались из глаз. Однако я не прекратила попыток вырваться – понимая, что это мой последний шанс, я вертелась ужом, пытаясь высвободить руку.
– Лимон, мать твою! – рявкнул Костян на напарника. – А ну, вставай, помогай эту бешеную суку скрутить!
Видимо, это подействовало.
Лимон поднялся, постанывая, и удивленно проговорил:
– Что это было? Мне показалось, что она ожила…
– Ты, козел! – гаркнул Костян. – Сейчас