Она могла сегодня умереть. Она могла сегодня умереть. Она могла сегодня умереть. Она могла сегодня умереть. Она могла сегодня умереть.
Она. Могла. Не. Вернуться. Сегодня. Домой.
Гнить где-нибудь под землёй. И никто бы её так и не нашёл.
Отчаянно захотелось зайти в социальные сети. Не на свою нынешнюю страницу, где сосредоточились настоящие дела, в большинстве своём, учебные, а на старую. Но она не стала этого делать. Не заслуживала.
Уже вот как год с лишним, она резко забросила все старые каналы. Оборвала все связи, и вышла из всех чатов.
Даже книгу, которую с любовью писала несколько месяцев без перерывов бросила. А также её.
Она жалела о своём поступке. Но не смела возвращаться обратно, даже если доступ к некоторым контактам пока можно было восстановить.
Она стыдилась своего поступка. Однако, было ещё кое-что, гораздо сильнее стыда: страх.
В одну из бессонных ночей она призналась самой себе: Вика просто-напросто являлась слабой никчёмной трусихой. Она боялась вернуться из-за страха реакции её старых друзей. Её подписчиков. И самое главное, она боялась еёреакции.
За все эти годы Адель стала ей первым и единственным близким другом, с которым Виктория могла обсудить всё, и не бояться показаться странной. Адель всегда поддерживала её, а Вика, в свою очередь, всегда старалась быть опорой для Адель.
Но… что-то в их общении пошло не так. И, нет. Она на самом деле прекрасно знала, что именно. Всё дело было в самой Вике. И всему виной тоже была только Вика.
Поэтому, дрожащими руками она выключила телефон, дисплей которого показывал без пяти минут пять. Скоро с работы должна была вернуться мама.
И когда мама – Милана Дмитриевна – действительно пришла, то с удивлением спросила у дочери, почему недавно стиранная форма опять в стирке, и школьница ответила, что неудачно упала.
Девушка сама не заметила, как ложь с лёгкостью вышла из её рта. Но исправляться не хотелось. В конце-то концов, какая разница?
Мама снова начнёт кричать, и плакать, скорее всего, тоже будет. Сплошные крики и ругательства. А Виктория ещё и крайней останется. Снова.
Легче было поверить новой знакомой. Она ведь её не обманула? Точно ведь, не обманула?
А может, они были сообщниками? С этим маньяком? Нет, же. Если бы всё действительно обстояло так, то она бы очередной жертве не стала помогать. Может, у неё, и в правду, какие-то дела в полиции?
Или незнакомка хочет впутать доверчивую школьницу в какую-то мутную авантюру? В самом деле, в мгновения стресса, люди довольно легко поддаются панике и убеждениям левой стороны.
Но, а что сделала Вика? Нет, нужно успокоится. Ничего она пока не сделала. Даже контакты не дала. Только обещала прийти на место в назначенное время.
А может, её хотят украсть и продать на чёрный рынок? Да, чёрт подери, что за бред! В таком случае и спрашивать не стали бы – удар по голове, и вот, готово.
И контакты незнакомка требовать не стала. Может, действительно, поняла, пожалела? Ха, да откуда в этом мире такие