и потом Гени сказал:
– Чем больше куча, тем жарче огонь, тем быстрее всё кончится.
– А разве нам надо быстрее?
– Чем скорее, тем лучше, – сказал Гени, но Полубородый покачал головой:
– Неправильно мыслишь, Ориген. Если сжигаемый быстро умрёт, зрители не успеют вдоволь насмеяться.
– А разве при таком смеются?
– Громко смеются. – Полубородый и дальше говорил совершенно спокойно, но вместе с тем он так вцепился пальцами себе в лицо, будто хотел вырвать из него шрамы. – Когда тела корчатся в огне, – сказал он, и весёлость в его голосе поблёскивала как слюда, – когда они извиваются и выкручиваются, это же забавный танец. – Он вытянул руку, держа её над огнём так, что наверняка обжигало, хотя в лице его не отражалось боли.
Я бы его предостерёг, но Гени остановил меня немым «нет» во взгляде. Полубородый тут повысил голос, как наша мать, когда строжилась:
– Следующий вопрос, Ориген. Как позаботиться о том, чтобы никто не сбежал из огня?
– Привязать.
– Как?
– Вбить столб.
– Только один?
– Для каждого по одному.
– Для каждого по столбу, очень хорошо. Из чего сделаны столбы? – И снова началась их попеременная перекличка.
– Из дерева.
– Сгорит.
– Толстое дерево. Целый древесный ствол.
– Значит, три древесных ствола. А где их быстро раздобыть?
– Или для каждого по брусу.
– Откуда?
– Из дома вырвать балку.
– Вырвать тяжело.
– Или устроить костёр там, где этот брус уже стоит.
– Хорошо. Очень хорошо. Твой младший брат прав: ты из тех, кто способен размышлять. – Он сказал это очень спокойным голосом, даже приветливым, но его пальцы крепко впивались в шрамы. – Следующий вопрос. Если балки, допустим, представляют собой дверные косяки, как закрепить на них человека?
– Прибить цепью.
– Она не всегда под рукой.
– Тогда верёвкой.
– А если она раньше времени сгорит?
– А она сгорела преждевременно?
Я не понимал, почему спрашивал теперь Гени, ведь его задача была отвечать. Но Полубородый кивнул, как будто и не ожидал ничего другого.
– Не у всех, – сказал он. – Только у одного. Когда его верёвка перегорела, он упал, вывалился из огня и остался лежать. Его приняли за мёртвого, и лучше бы он был мёртвый.
В это мгновение я понял, что всё это произошло с ним самим. Отсюда и его шрамы. От казни.
– А зрители? – спросил Гени.
– Они убежали.
– Потому что им стало стыдно?
– Нет, хотели принести новых дров. Ведь раньше им не терпелось посмотреть на весёлую пляску, поэтому они не запаслись дровами, и теперь пришлось искать новые. Новые дрова и новых людей, кого бы ещё привязать к столбу.
– А полусожжённый? Что сделал он?
– Подполз к другим, чтобы посмотреть, живы они или нет.
– И как?
– Нет. Им повезло больше, чем ему.
– Он хорошо их знал?
– Мужчина был его соседом.
– Значит, была ещё и женщина?
– Девочка.