вошёл в подъезд.
Чемоданчик надо вернуть
Феликс в это время сидел у приёмника и слушал песни Муслима Магомаева, – самого популярного певца шестидесятых годов. Услышав, что Глеб вернулся, он выключил приёмник и вышел к нему в прихожую:
– Звонил Финн, – сказал, что скоро будет, говорил, что попал в цвет. Это именно тот армяшка.
– Я уже отмёл все подозрения от Финна, – радостно сказал Глеб, – иди, открывай пиво?
Феликс охотно бросился на кухню и, сорвав с бутылок пробки, одну бутылку протянул Глебу:
– Рассказывай Глеб, что у тебя там?
– Всё складывается, как нельзя лучше! – отпил прямо из горлышка пиво Глеб, – убийц генерала, оказывается, задержали неделю назад в Омске, – мальчишка мне сейчас сказал, а голова Пифагора находится у него, – завтра он обещал мне её отдать. Эта голова послужит свободой Петру. Хватит ему прятаться от людей. По крайней мере, крови генеральской на нём нет.
– Так выходит нам билет надо брать на обратную дорогу? – спросил Феликс.
– Видно будет? – сказал Глеб, – мы ещё основного дела не выполнили, – армяшку не потрепали. Дождёмся, Финна и там определимся. Но планы вчерашние на сегодня все отменяются. Не поедем к его шалаве, – лучше здесь зависнем. Хорошенько обмозгуем все наши дела.
Финн появился к обеду. Он был чрезмерно весел. В руках у него раскачивалась плетёная авоська с крупными ячейками, через которые хорошо просматривались две бутылки Столичной и апельсины с яблоками:
– Всё! Христославец на крючке, – выдохнул он с облегчением, – действительно это Заназян Арсен. Живёт в старом городе в квартире своей жены Лаймы. Она у него сейчас с икрой ходит, – вероятно, скоро родит. Этот армяшка торгует в павильоне пивом и левой колбасой, но точно не рижской. Мне надёжный человек цинканул об этом. Завтра можно его брать за жабры. А сегодня не мешало – бы оторваться по полной программе. Вечерком и я к вам присоединюсь.
– Я надеюсь, ты сегодня не выпивал? – спросил Глеб.
– Разве можно, – я же за рулём, – чуть возмутился Финн, – я помню, что праздник должен вам устроить в компании с Музой.
– Нет, – категорически заявил Глеб, – Муза от нас никуда не уйдёт, а хачика сейчас будем брать за его волосатый зад. Садимся в машину и поехали в парк к этой крысе.
…Финн сразу помрачнел и, не проходя в комнаты повесив авоську на вешалку, стал в прихожей дожидаться, когда гости оденутся. По его лицу можно было понять, что в данный момент ему не хочется никуда ехать.
– В парк, значит в парк, – бубнил он, – не пойму, куда вы торопитесь? Отдохнули бы сегодня, как следует, а завтра со свежими силами в бой. Всё равно армяшке деваться некуда. Мы каждый шаг его теперь будем знать, куда – бы он не пошёл.
– Вот все дела обделаем, тогда и об отдыхе будем думать, – сказал Глеб, увидев резкую перемену в лице Финна.
– А как насчёт фельдшера? –