были тяжело ранены. Пока комиссия разбиралась в причинах, работа затормозилась, и Элизабет Портной из Массачусетского Технологического пригласила меня поучаствовать в экспериментах по созданию саркофага криогенной заморозки. Поэтому могу сказать, что холодильник, в котором ты провалялся последние пять тысяч лет, и моих рук дело тоже.
Ричард вскочил и схватился похолодевшими руками за край стола.
– Сколько? – судорожно прохрипел он.
Ноги его подкосились, и он бессильно рухнул обратно в кресло.
– Пять тысяч, плюс минус столетие, – небрежно бросил Айзек. – Но что произошло, то произошло, нечего волноваться. Я кстати, тоже несовсем прежний профессор Айзек Розенберг…
Ричард, подавленный всем услышанным, попытался унять дрожь, охватившую его с головы до ног.
– Кто же ты тогда? – с трудом проговорил он.
– Сверхточная голограмма, способная к развитию копия самого себя, – ответил Айзек и, видя все возрастающее удивление собеседника, весело рассмеялся. – Что, трудновато поверить? Я вполне осязаем, меня можно потрогать, но я существую внутри кристалло-компьютеров базы. И проживу еще, сам не знаю, сколько тысячелетий, наблюдая за всем, что происходит с этим миром. Твой саркофаг, кстати, открылся потому, что заряд энергии в нем, наконец, закончился, а работал он на обогащенном уране. Что же касается консервирующего геля, то он вообще бессрочный, пока не соприкоснется с воздухом.
Ричард покачал головой не зная, верить ли ему во все происходящее или считать плодом воспаленного воображения.
– И что случилось потом? – спросил он.
– Через три месяца после несчастного случая в лаборатории, в самом начале две тысячи шестнадцатого года, мы вернулись к работе. Теперь все пошло быстрее. На следующий год мы уже могли перемещать предметы небольшого размера за несколько километров от базы, точно по указанным координатам. Но проблема состояла в том, что в то время мы не могли обойтись без модуля приема в точке, куда посылался объект. Оборудование было громоздким и неудобным, что-нибудь постоянно ломалось или перегорало, создаваемые червоточины не всегда оказывались стабильными. Был случай, когда мы пытались отправить небольшой скутер, но он бесследно исчез, так и не попав в модуль приема. На следующий день в вечерних новостях передали о скутере, упавшем на фермерский дом в Арканзасе будто бы с воздуха. Я бросился обратно в лабораторию, восстановил физические подробности предыдущего эксперимента, но так и не понял, каким образом скутер смог миновать модуль приема и оказаться почти за шестьсот миль от него.
Время шло, нам удалось сделать оборудование и модули более компактными, ошибок в работе аппаратуры становилось все меньше, но меня продолжал мучить вопрос как научиться обходиться без модуля приема. Бесчисленные эксперименты не всегда оканчивались удачно и не давали ответов, наоборот, вопросов