можешь сказки не рассказывать. А это давай, оставим здесь, среди мусора.
Мужчина протягивает руку к свертку, а я отворачиваюсь.
– Нет. Платье мне дорого. Я его восстановлю.
– Оно порвано и перепачкано.
– И не с таким справлялась. Моя мать портниха – зашьет. А пара фокусов с химией выведет любые пятна.
– У тебя на все есть ответ, – пожимает плечами бион, – Вертлявая.
– Не очень, раз нахожусь в Мрачном уделе.
Веслав странно на меня смотрит. Он ничего не говорит и вскоре указывает на дверь.
Утро еще ранее, но улицы проклятого города кишат людьми. Кто-то ходит в респираторах и одет прилично, но подавляющая часть населения выглядит ужасно. Немало женщин, похожих на Эмму. Все они как будто распухли и обезображены.
– Воздух Мрачного удела ядовит? – Тихо одергиваю Веслава за рукав. Он подхватывает мой локоть так, чтобы мы шли как супруги.
– Много химии. За пределами удела расчищают поля. Травят зверя, чтобы отстроить новые города. Эти яды неблаготворно влияют на здоровье людей.
– Почему не переселить их?
– Потому что все они изгнанники. Либо их родители. Никто не давал разрешение обосновывать город вокруг карантина и лагеря заключенных, но эти паразиты живут тут не один десяток лет, – бион с брезгливостью провожает взглядом одного из горожан. Мужчина стар. Его лицо покрылось красно-коричневыми гнойными язвами, – Их устраивает возможность оставаться под боком военных. Получают защиту и занимают свободное жилье, когда вздумается.
– Ты говоришь о них с ненавистью. Но ведь каждый из нас сослан. Ты знаешь! Наши прародители отправлены на Эман в качестве наказания. Может стоит порвать порочный круг?
Бион смеется. И в такие моменты все человеческое, что я успеваю разглядеть в короткие минуты прошлого, исчезает.
– Воровка хочет устроить революцию? Как будто ты не бывала на Хребте Морозном или в Гремящих каньонах. Кто из тех людей поскупится своим имуществом и статусом ради распухших и гниющих бедолаг?
– Они богаты и далеки от того, что происходит здесь. Но ты…. Ты видишь, как страдают люди?
– Мне нет до них дела, – сухо отрезает военный, – Нам сюда. К администратору. Он все оформит и передаст тебе лист для отчета обязательных отработок.
– Церемония бракосочетания? – Кривлюсь я.
– Считай, что так. А потом пойдем за твоей сестрой, – прямо перед воротами небольшого дома, единственного, выкрашенного в белый цвет, Истров хватает меня за плечи и разворачивает к себе, – Там внутри молчи. Не показывай характер. Никто не будет терпелив к тебе так, как я.
– Можешь не предупреждать. Я понимаю.
– Славно.
Не таким я видела бракосочетание. В Дагоре все куда красивее. Серебряные ленты, танцы, благословение родителей и первая ночь в новом доме для новобрачных. А потом первые семь дней муж и жена носят ленты на левой руке, чтобы возвестить остальным о своем торжестве.
Здесь же меня усадили