на лимон, очевидно, был главным у них, перекосил своё и так отвратительное лицо, обошёл вокруг Витька и, сжав кулаки, спросил:
– Ты, почему фамилию свою наврал? – и, не дожидаясь ответа, ударил Витька в лицо.
Это было сигналом к избиению вновь прибывших беглецов, так называемая прописка. Команда лысых навалилась на новичков.
Витёк удар сдержал, но кулаками своими не стал пока размахивать. Он схватил два горшка в руки и первым ударом разбил обидчику голову, – уложив того на пол. Затем он бросился на помощь Ромбу, у которого из носу уже текла кровь. Его трамбовали сразу двое, прижав к кафельной стене, и он не мог дать им отмашки, только закрывал лицо руками. Витёк этих драчунов тоже тесно познакомил с горшками, раскроив им до крови черепа.
Ластиком и двум Сашкам повезло, с ними разобраться не успели. Молниеносная прыть Витька драку повернула в другое русло. Остальные двое, увидав, что новички дают сильный отпор, сорвав с дверей шпингалет, с криком выбежали из туалета. Вместо них тут – же появился директор и два дядьки. Увидав в крови троих старожилов, и Витька с горшками в руках, они взбесились. Один дядька вырвал из рук Витька эмалированную ночную посуду и, дав ему, увесистый подзатыльник потащил за собой. Его закрыли в кладовку, где лежали мётла пилы и лопаты. Там он просидел около часа. Затем дядька, который оказался воспитателем и посадил Витька в кладовку, вывел его на балкон. Оттуда просматривался хорошо двор с баскетбольной площадкой и ямой для прыжков в длину. Все содержатели приёмника находились во дворе на прогулке. В основном там были малыши. Того, кого он первым угостил горшком, во дворе не было. Ему уже сказали, что его увезли в поликлинику накладывать швы, а двое других сидели с перевязанными головами на бревне и не смотрели ни на кого. Ромб с Ластиком курили с взрослыми девчонками и о чём-то оживлённо говорили.
Когда прогулка закончилась, Витька привели в большой зал. В нём действительно много было настольных игр и музыкальных инструментов. У стены на стеллаже пылились баян, гармошка – двухрядка и струнные инструменты балалайки и мандолины. А главное там был настоящий бильярд. Витьку сразу вручил кий, один из парней, который сломя голову вылетел из туалета.
– Теперь ты распоряжаешься этим столом, – виновато произнёс он, – а Щеку, который нас позвал драться, завтра увезут в колонию. Он здесь самый старый.
Витёк играть на бильярде не мог, но кий в руки взял.
Ромб с Ластиком встретили его с большой радостью, будь – то не видали вечность, засыпав его новостями и рассказав о новых знакомых:
– Тут две наши землячки находятся, – сказал Ромб, – они сейчас полы в спальнях моют. Та, что длинноногая Алька, а вторая поменьше Алтана, – она татарка. Ей уже семнадцать лет. Их тоже с поезда сняли. Они хотят в побег рвануть отсюда и нас с собой зовут.
– А у меня выход только один, – побег, – заключил Витёк, – и я знаю, как его устроить. Сторожу ночью кляп в рот