уж и трудно, когда начинаешь замечать знаки… Они – подтверждение… Пока не будем говорить об этом, – предупредила Эль Шара, – но вполне возможно, что вы обе будете здесь преподавать, а я со спокойной совестью смогу уйти на покой.
– На покой? – Кати с подозрением посмотрела на Эль Шару, – когда так много работы впереди? Вы просто хотите сбежать! Домой!
И они с Эль Шарой засмеялись. Кати знала: она была не единственная, кто желал временами очутиться Дома, но было еще не время… Нет, еще не время.
И потому были эти одиночные прогулки в звездное пространство, чтоб душа отдохнула и набралась сил. Короткие, но такие необходимые ей, отлучки. И ей были понятны средневековые желания невест Христовых, которые еще будучи на Земле желали соединиться с Неземным и отлететь, получая экстаз, такой тонкий, вероятно, неосязаемый человеческими органами чувств, экстаз. Они отказывались от активного проживания физической жизни в пользу божественной, не сумев соединить одно с другим.
Порезвившись в пространстве, Кати устремилась на встречу с Приносящим Свет, она хотела попросить его об исцелении эмоций, которые переживала в последние дни. Когда она приближалась к нему, он неизменно обнимал ее своими огромными золотыми крылами, успокоение и умиротворение сходило на нее. Она возвращалась на свой коричневый диван счастливой, в блаженном состоянии, и это состояние чудесным образом проявлялось на ее картинах.
В этот раз эмоциональное тело ее появилось в форме рубиновой объемной звезды. Кати держала рубиновый кристалл в руках и внимательно разглядывала его: он был абсолютно чистым, абсолютно прозрачным. Постепенно она догадалась, что это не кристалл на самом деле, а ее сердце.
Через некоторое время Кати начала подниматься вверх, крепко держа сердце в руках, в столпе белого света. Она очутилась высоко на маяке. Белые носочки на своих ногах – было первое, что она заметила. Маленькая девочка стояла на маяке и держалась за металлические поручни, покрашенные белой краской. Но маяк был старый-старый и краска обшелушилась во многих местах, и девочка ковыряла ее указательным пальцем. Ей было немного скучно: отец часто водил ее на маяк смотреть корабли, и в этот раз он стоял рядом, а ей заплели слишком туго косички, она б хотела сорвать банты, и чтоб ветер растрепал волосы.
Теперь она держалась руками за поручни и болтала правой ногой – пинала воздух: вот тебе, вот тебе, вот тебе! На ней была синяя юбочка и белая блузка. Было начало двадцатого века. Вот тебе еще, ветер! – за тугие косички. Она еще раз взмахнула ногой и начала терять равновесие и руки соскользнули в этот раз с поручней, взмах руками в пустоте – раз! – и она полетела вниз с высокой башни.
Кати последовала за телом, она наблюдала за ним в полете. Одновременно она видела, как мгновенно стало серым лицо ее отца. Он с воплем отчаяния устремился вниз по лестнице. Девочка лежала внизу, на камнях, и была бездыханной. Кати наклонилась над ней, пролетая, и положила ей на грудь свою рубиновую