номера этих заросших кустарником особнячков. Вид у них был как из фильма ужасов. Вот и нужный дом. Темная улица, мрачные дома, заросший заброшенный дом. Просто триллер. Так и хотелось спросить -а во что мы играем? В Акулину?
– Видишь? Вот сюда через два часа и подрулишь.
Был странен сам ритуал. Проехать, посмотреть, как репетиция. Потом приехать в гости. Типа… Кавычки интересно предусмотрены. А потом что? Что я там делать буду?
Одно успокаивало меня тогда – я больше не увижу Белград никогда. Это тешит меня и сейчас.
Вечером, в назначенный час, я ехала на такси к указанному особняку. Дверь мне открыл сам черногорец. Я осознавала ситуацию. Я была пленницей. Заложницей. Игра становилась страшной. Правда, тогда я еще не знала – насколько. Но я все равно играла, играла из последних, как мне казалось сил, улыбалась. Высокий, лысоватый, каланча.
Лестница наверх так и осталась для меня загадкой. Это была отдельная часть дома. Тут же в гостиной стояла недоделанная антикварная мебель. Недореставрированная. Частично, на нее можно было сесть, частично, она была еще только подготовлена к обтяжке.
– Да у тебя дома мастерская!
– Ты будешь кофе?
Все они тут пили кофе и уже достали меня с этим кофе.
Дом был реально мрачный. Кухня, на которую я вынесла свою чашку чтобы налить себе новую – была запущена. Все было новое, но какое-то необжитое, заброшенное, запыленное и засиженное. Как пункт по передаче… вот только что тут передавали… Я не знаю, и мне было совершенно все равно.
Лампочки едва светили. Тускло и темно. Стало даже страшно. Но ничего страшнее, чем остаться тут – в тот момент для меня не было.
– Он поставил какую-то музыку, и встал передо мной. Я не очень понимала, что он бормотал, хотя говорил он по-русски. Кати не было. Он полез целоваться. Тут же стояла узкая антикварная кушетка, которая смогла-таки выдержать нас.
– А что уже пора? – почему-то спросила я.
Все было так по-деловому, как по заранее запланированному и расписанному по часам контракту.
– Пора.
Он разделся чуть в стороне, я не стала снимать верх, стянув с себя только джинсы. Раз так, то уж пусть будет так. Он промолчал. Оказавшись на мне, он медленно двигался, я, в желании поскорее все это закончить стала двигаться навстречу, убыстряя движение и колебания.
– Прекрати, если ты сейчас пошевелишься еще раз, я кончу.
Странно, это звучала как угроза. Наверное, это тоже была модель поведения. Наверное, он привык так говорить Катьке, которой все это было нужно.
Я снова качнула телом.
– У тебя страховка есть?
– Какая страховка? Медицинская?
– От беременности.
– Нет, конечно.
– Тогда лежи и не двигайся, а то я не смогу контролировать.
Боже мой, неужели он и правда воображал что продление всего этого дела на пару секунд доставило мне удовольствие? Или это была демонстрация своих возможностей контроля?
Кончив,