другая, пожилая – собралась вену проткнуть. Мне уже приходилось однажды – совсем еще маленьким был – колоть вену, анализ какой-то брали. Я тогда орал, сопротивлялся, мама не могла меня удержать, сбежались все. Не очень-то приятно вспоминать об этом, но что было, то было. Давно уже вышел из того малышовского возраста, понимал, что кожа везде одна и та же – что на руке, что в другом месте, одинаково болит, когда протыкают. А в то, другое место, которое мягким называют, меня не раз кололи. Приятного, конечно, мало, однако потерпеть нетрудно. Но ничего, хоть и ужасно стыдно было, не мог с собой поделать.
То ли вгрызся навечно в сознание тот давний страх, то ли очень толстой игла показалась – сердце, чудилось, из груди выскочит. И сразу мокрым стал, словно из воды вытащили. Не дамся, решил, пусть со мной что хотят делают, как угодно наказывают, родителей зовут, стыдят – все равно не дамся. Не нужна мне никакая капельница, мало ли что врач назначил! У меня и без нее температура уменьшилась. А раз уменьшилась, значит, выздоравливаю.
Упорства прибавляло и то, что в палате никого из пацанов не было – сестра, притащившая стояк с бутылкой, всех выпроводила. Я, защищаясь, натянул одеяло до подбородка и намертво вцепился в его ворсистый край.
– Давай руку, и веди себя как мужчина, – устало вздохнула сестра. – Больно не будет, вот увидишь. Комар тебя кусал когда-нибудь?
Я лишь отрицательно помотал головой – даже зубы расцепить не решился. Слышали мы про этих комаров.
– Неужели не стыдно? – укоризненно покачала она головой. – Мы детишек маленьких колем, а ты вон какой здоровущий! Не упрямься, ты ж у меня не один, работы невпроворот!
Разомкнув одеревеневшие губы, я сказал:
– Мне не надо, я уже выздоровел.
И тут в дверях появилась Тася.
– Ну, – улыбнулась, – как у нас дела?
– Да вот, – еще выразительней вздохнула сестра, – устроил тут…
– Ничего я не устроил! – выпалил я, поспешно высвобождая из – под одеяла руку. – Пошутил просто! Колите сколько хотите, мне не жалко! – И сумел растянуть рот в улыбке.
– Миша у нас молодец, – заговорщицки подмигнула мне Тася. – Парень что надо!
Мне действительно не было больно. Ну, почти не было. И этот положенный час запросто на спине вылежал, пока из бутылки все не выкапало. Три волшебных слова звучали во мне как музыка, бесконечно повторяясь: «парень что надо»…
Но самое тягостное испытание ждало меня впереди. Тася снова появилась, неся прямоугольную металлическую крышку, в которой лежали шприцы, подошла ко мне.
– Поворачивайся на живот, герой, маленький укольчик сделаю.
Я сообразил мгновенно – нужно будет снять перед ней трусы. Легче еще три капельницы вытерпеть.
– Зачем? – глупо спросил я.
– Нужно, – сочувственно качнула плечами Тася. – Ничего не попишешь.
– А можно… в руку? – промямлил я, ощущая, как предательски распаляются щеки.
Она все поняла. Не могла не понять – слишком умные у нее глаза. И улыбка ее в этот раз была другой