Задумчиво уставилась в худенькое личико мальчишки, который, задрав голову, взирал на меня серо-зелёными глазами с такой надеждой, что у меня ком к горлу подкатил.
«Ну, Лиэн! Ну мымра такая! Ты мне что, любовь к детям навязать пытаешься?! А вот не надо! Сама разберусь, кого любить, а кого не то чтобы слишком! Это ты во всём виновата! Не надо мне на жалость давить! Не надо! Ты не справилась. Ты интригами и секретами обросла! Из-за тебя эти больные дети так жалко выглядят! Не надо на меня свою вину перекладывать!» – увы, но мой мысленный монолог не нашёл никакого отклика.
Да и фиг с ним!
– Ну-ка, Гарс, слезь с меня. – скомандовала я. – Если идти, то идти всем вместе. – мне к тому же не помешало бы осмотреть хоть что-нибудь за пределами этой комнаты. На улицу мне, конечно же, совершенно не хотелось, а вот комнаты в этой хибаре я бы изучила. К тому же совсем недавно выяснилось, что хибара у нас двухэтажная! – Давай, мальчик, слезь уже… – простонала я, вновь ухватившись за его ручонки.
Ох ты ж чёрт возьми… Какие у него были горячие руки, словами не передать! Я будто под струю кипятка ладони подставила.
– Измира, да он же горит! – отдёрнув руки от своей шеи и рук ребёнка, я неуклюже шлёпнула свою ладонь на высокий лоб мальчишки и, убедившись, что дитя горячее везде, возмущённо округлила глаза. – Куда смотрел лекарь?!
Моё гневное сопение разбавил повторившийся стук в двери, а ответа я в тот день так и не услышала.
Глава 10
В тишине комнаты отчётливо выделялся хрип, вырывающийся из детских лёгких с каждым выдохом. Мне было нервно и тяжело. Складывалось впечатление, что это не Лиэн, а я во всём виновата. Даже когда Измира оставила младенца на руках малолетнего Тео, я не смогла заставить себя сдвинуться с места.
– Я выгляну осторожно из-за грубы, госпожа. Дверь отпирать не пойду. – невнятно пробурчав мало что для меня понятное, Измирушка потрясла своим грязным и мокрым подолом к дверям.
Мой взгляд сместился от мокрых, грязных разводов, оставленных на полу от юбки Измиры, к ступням девчонки, что с невозмутимым видом заплетала свои длинные чёрные волосы в косу, и такая меня злость взяла, словами не могу передать!
Я никогда не мечтала оказаться в другом мире, никогда не хотела детей и всей этой возни с ними. Я не просила ничего из того, что мне волей-неволей пытались навязать с первой секунды, как я открыла глаза под тем треклятым мостом. Война или её последствия – не имело вообще никакого отношения ко мне! Там даже не мои сограждане воевали, чтобы я как-то могла кого-то оценить и наметить для себя, кого бояться, а кого нет. Это не мои дети! Да, не мои! Да, они меня пугали, всю жизнь пугали, ну не люблю я их… Что мне теперь? В петлю лезть?! Но это же не значит, что я, помимо всего, остального убожества, нищеты и разрухи, стану нормально реагировать на то, что эти дети пострадают! Не говоря уже о том, что от этих ужасных хрипов, насморка и кашля, вполне себе можно умереть в этих нечеловеческих условиях. Да, не люблю! Но не ненавижу же! Не дай бог… кто-то умрёт… в мою смену.
– Как-то меня