по руке. – Выспалась?
– Угу. А ты чего не ложишься? Устала ведь.
– Что-то не хочется, – слабым голосом отвечает она, и я начинаю волноваться.
– Трудная ночь? – Заглядываю в мамины серые, как у меня, глаза и замечаю покрасневшие от усталости склеры.
– Обычная, – отвечает она и пожимает плечами.
Я вижу, что мама расстроена. Возможно, даже плакала совсем недавно. Уверена, что причина совсем не в работе. Забираю остывший кофе и выливаю его.
– Хочешь, сварю тебе новый? Или давай приготовлю тебе завтрак. Что бы ты хотела? Может яичницу? Или кашу?
Так хочется позаботиться о ней. Доставить радость. Сделать её день лучше. Не могу смотреть на неё в таком состоянии. Сердце кровью обливается.
– Мам, так нельзя, слышишь? Ты должна отдыхать. И есть нормально. Каша или яичница?
Мама встряхивает головой, и её красивые золотистые локоны рассыпаются по плечам. Улыбка появляется на мягких губах.
– Да, ты права, дочка. Кашу. Я буду кашу. А давай вместе позавтракаем?
Я облегчённо улыбаюсь. И подпрыгнув от радости, иду к плите. А мама загружает в кофеварку новую порцию кофейных зёрен.
– Ваша овсянка, сэээр! – через пятнадцать минут сообщаю гнусавым голосом Бэрримора3 и ставлю на стол две дымящиеся тарелки каши.
Мама прыскает от смеха, и я подхватываю. Давно мы вот так вместе не проводили утро.
– Как дела в институте? – интересуется мама, с аппетитом поедая моё кулинарное творение.
– Хорошо, – отвечаю, наслаждаясь её присутствием и нашим совместным завтраком.
– А вообще как дела?
Пожимаю плечами.
– Как обычно. Всё хорошо, мам, не беспокойся за меня.
Мамин вопрос возвращает меня к мыслям о Стасе. Но я пока не хочу говорить ей о моём новом знакомом. Боюсь, она не оценит наше странное общение.
После завтрака я убираю со стола и мою посуду. Наблюдаю за мамой. Она снова смотрит в окно, обхватив обеими ладонями чашку с новой порцией горячего кофе. На её лице застыло задумчивое выражение. Заканчиваю с уборкой и снова сажусь рядом с ней. Смотрю туда же, куда и она.
– Скучаешь по папе? – решаю поднять непростую тему. Мне кажется, маме пора выговориться. Потому что работа ей явно не помогает справиться с болью.
Она на несколько секунд задерживает дыхание и неопределённо пожимает плечами.
– Ты его ещё любишь?
Кивает. Её ответ рождает в моей голове очень важный вопрос.
– Мам, почему ты сразу отступилась? Почему не захотела бороться за него, за ваш брак?
Мама переводит свой взгляд на меня. Тянется рукой к моему лицу, гладит по щеке и заправляет за ухо прядь волос.
– Всё сложно, – отвечает она. – Или, наоборот всё очень просто. Я ему больше не верю. И я не знаю, как жить с человеком, которому не могу полностью, безоговорочно доверять. Это очень важно, Асенька. Знать, что на Земле есть хотя бы один человек, который никогда тебя не предаст.
На её глазах появляются