и камни поворочать, и полюбоваться изысканными пейзажами…
Два последующих дня были посвящены чисто альпинистским занятиям – штурму ближайшего безымянного шеститысячника, результат которого зафиксирован в дневнике за 28 августа: «Дошли! Из лагеря К. Вин, Е. Шнейдер, я и Л.А. Перлин совершили восхождение на высоту около 6000 метров. Этот наш подъем наши киноработники засняли» (Там же, с. 25). Теперь можно было приступать к самому главному – поиску очередного перевала, также описанному в дневнике:
«Я с Л.А. Перлиным и одним носильщиком отправились на поиски перевала Танымас – к реке Язгулем. Мы прошли до начала главного ледника, пересекли его и на высоте 5200 метров нашли перевал, по которому спускался переметный (то есть из области питания ледника Федченко. – В.К.) на запад. В течение двух дней, преодолевая трещины и ледяные обвалы, мы опустились до высоты 4000 метров. Этот перевал был заснят мной глазомерной съемкой. Дальнейший путь был тяжелым, кончалось продовольствие, и мы вынуждены были вернуться в лагерь 2, куда прибыли к 1 сентября, а уже 5 сентября окончательно перебрались в лагерь 3» (Там же, с. 25).
Возвращение в знакомый лагерь 2 по более короткому пути, чем в лагерь 3, проще всего объяснить недостатком продовольствия, но, видимо, не только. Судя по задержке в этом лагере (ведь в лагере 3 они появились только 5 сентября), Шмидт и его спутники просто восстанавливали силы после испытаний на Язгулемском леднике.
Очевидно, это восстановление прошло успешно, потому что в лагерь 3 небольшой отряд Шмидта добрался почти одновременно с группой немецких альпинистов, одержимых идеей первовосхождения на неизвестную вершину где-то в истоках притока Бивачный ледника Федченко – будущий пик Сталина, Коммунизма, Гармо и т. д.
«Эта гора все время была в центре нашего внимания, – отмечено Шмидтом. – Видна от нас, с ледника Федченко и с Танымасских вершин, только верхушка – очень трудная, крутая, снежная трапеция.
Однако приходилось опасаться не столько верхушки, сколько подходов: было совершенно неясно, где, по какой долине к Гармо приблизиться, так как Гармо находится не в хребте, ограничивающем ледник Федченко, а километрах в пяти поодаль (в действительности – не менее двадцати. – В.К.). Вся группа гор, к которым относится Гармо, по характеру принадлежит скорее к Дарвазским, чем к Памирским, – остроконечные, обрывистые, с висячими ледниками, густо сгруппированные, без широких долин. Осторожные люди, как, например, Р. Финстервальдер, считали восхождение вообще очень маловероятным» (с. 25–26), в чем оказались совершенно правы…
Понятно, что немцы рвались за рекордом и за первенством, видимо, исходя из того, что второй подобной ситуации у них может не быть. Без предварительной разведки подходов (не случайно у Шмидта особо отмечено «неясно, где, по какой долине к Гармо приблизиться») такую попытку трудно воспринять иначе как авантюру, и не случайно в дневнике Шмидта при издании появилась фраза «решили отправиться на разведку», –