с Кристианой и любовь к ней стали бальзамом для его раненой души, – самым серьезным тоном и продолжала младшая из сестер. – Но потом они поженились, переехали сюда и стали жить почти рядом с тем местом, где погиб его бедный брат. Этот дом ежедневно напоминал Дикки о смерти брата. К нему вернулось чувство вины. Вернулось и усилилось. Теперь он ощущал вину не только за то, что выжил, но и за то, что нашел любовь и счастье, которых никогда не испытает его бедный брат. Все муки от душевных ран он изливал на Кристиану, свою любимую женщину, разрушая тем самым и ее любовь, и свои отношения с ней. Чувство вины поглотило все.
Дэниел был настолько поражен драматической силой бессмыслицы, которую Лиза сумела построить на основании одного простого замечания, что едва не расхохотался во весь голос. У этой девицы слишком много романтических иллюзий. Такое может привести к беде. За ней надо присматривать. Дэниел непременно укажет на это Ричарду. Если друг решит сохранить брак с Кристианой, он должен будет заботиться и о свояченице.
– Неужели такое возможно? – тоном подозрительной старой нянюшки спросила Сюзетта. Дэниел был хорошо знаком с подобной интонацией, правда, слышал он ее не от няни, а от матери. Воображение его разыгралось. Он вдруг представил себе Сюзетту в роли этой несуществующей няни, правда наряд ее оказался таков, что ни одна уважающая себя няня не решилась бы его надеть, – он так мало скрывал и так много открывал. И вот эта воображаемая няня стала приближаться к нему с порочной улыбкой на губах и плеткой в руках…
«Накажи меня, – выдохнул он, но тут же поправился: – Нет, сначала я накажу тебя». В голове тотчас возникла новая картинка. Няня повернулась, приподняла свою скандально короткую – лишь до щиколоток – юбку и открыла его жадному взору великолепные…
На этом видение рассеялось – голос Ричарда, насквозь пропитанный мелодраматичными нотами, вернул Дэниела к реальности:
– Чувство вины может заставить человека вести себя очень дурно и совершать самые глупые поступки.
Дэниел едва сдержался, чтобы не фыркнуть от смеха. Он стоит тут в темноте, в обнимку с трупом, и предается сладострастным мечтаниям о Сюзетте. И при этом все время ждет момента, чтобы незаметно выскользнуть из дома. О да, вина и некоторые другие чувства способны толкнуть человека на самые глупые поступки.
– Сюзетта, пожалуйста! – раздался жалобный голос Лизы. – Давай по крайней мере выслушаем его.
Последовало молчание, потом Сюзетта сердито ответила:
– Ну хорошо. Но я соглашаюсь лишь из-за Кристианы.
– Я знала, – снова начала Лиза, – что ваши ухаживания за Кристианой не могли быть одним только притворством. – В ее голосе звучало счастливое удовлетворение, он понемногу стихал – как видно, собеседники удалялись от двери.
Дэниел приложил ухо к щели, прислушиваясь ко все более неразборчивым звукам беседы. Как только разговоры совсем затихли, Дэниел осторожно взялся за ручку и приоткрыл дверь, но сначала удостоверился, что собеседники действительно ушли, а не замолчали