14-й армии.
Только для непосвященного тот пост мог показаться малозначительным, а занимавший его человек – эдаким щедринским письмоводителем, ходячим скоросшивателем. В условиях обострившейся в связи с болезнью В.И. Ленина борьбы за первенство в руководстве партией и страной эта должность быстро становилась все менее канцелярской и все более политической, ибо через руки Мехлиса проходила почта председателя СНК. Это как в системе орошения: сечение канала может быть хоть большим, хоть малым, но воды в нем течет ровно столько, насколько позволяет задвижка на распределительном узле. Канцелярия СНК во многом и была таким «узлом», и от ее начальника зависели как напор поступающей «воды» – корреспонденции, так и ее фильтрация.
Достоянием ученых давно стали факты, говорящие о том, что Сталин по мере обострения болезни Ленина проявлял все больший интерес к исходящей от него самой конфиденциальной информации и, что самое главное, получал ее от личных секретарей вождя. Именно таким образом генеральный секретарь ЦК РКП(б) узнал, например, о том, что Ленин начал диктовать совершенно секретные, как он был убежден, записи – будущее «Письмо к съезду»[18]. И узнал он об этом от секретаря М.А. Володичевой в первый же день диктовки – 23 декабря 1922 года. Как убедительно показал известный петербургский историк В.И. Старцев, не остались в тайне от генсека и последующие диктовки, содержавшие в том числе нелицеприятную критику «чудесного грузина»[19].
Что в таком случае мешает предположить, не искал ли Сталин подходы к ленинскому окружению из работников технического аппарата и до того? Включение в их число Мехлиса, о котором у генсека еще на фронте сформировалось вполне определенное представление, как о лично преданном ему человеке, было в этом смысле сильным ходом будущего кремлевского владыки.
На фоне информации, сообщаемой В.И. Старцевым, уже ни в малейшей степени не выглядит правдоподобной версия, которая излагалась в парижской эмигрантской печати и в соответствии с которой «к сокрытию истинного завещания Ленина, направленного против Сталина… причастны проворные и ловкие руки Мехлиса»[20]. Есть все основания считать, что источником этой версии выступал Л.Д. Троцкий, который в одной из своих книг, позднее изданной на Западе, написал, что пакет с секретным «Письмом к съезду» незаконно попал к Сталину еще до XIII съезда, на котором оно в соответствии с волей умершего вождя должно было быть оглашено. Этот пакет генеральный секретарь получил раньше других членов Политбюро и вскрыл его в присутствии Мехлиса и еще одного работника своего секретариата С.И. Сырцова[21]. Не спасает Троцкого ссылка и на неких очевидцев. Если таковые и были, они просто-напросто не знали, что пакет содержал бумаги, давным-давно известные Сталину.
Хотя бы задним числом Троцкому, пребывавшему в изгнании, очень хотелось верить, что, если бы не манипуляции с политическим завещанием Ленина, Сталин был бы в соответствии с этим завещанием отстранен