язвительно спросил дед и рассмеялся: – А ты знаешь, что такое мудрость?
– Наверное, в первую очередь, жизненный опыт, – предположила девушка.
– Все гораздо проще, Ве́рушка, – ответил дед Пахом, – мудрость – это когда уже не считаешь себя умнее всех, а стараешься быть не глупее других.
Они оба начали смеяться, спустя некоторое время девушка повторила свой вопрос.
Старик ответил не сразу. Долго думал, Вере даже показалось, что он уснул. Но она терпеливо ждала, когда тот ответит. Наконец дед Пахом начал говорить:
– «Любовь» – понятие очень глубокое. В понятие любви входит очень много. Это и терпение, и умение прощать, способность забывать обиды, взаимное уважение. Без уважения друг друга никак, это, наверное, самое главное, без него любви не будет. Но, пожалуй, есть еще кое-что главнее: любовь – это когда ты любишь человека не только за то, что он красивый, умный, добрый, а любишь и его недостатки. Вот, если ты знаешь и любишь те недостатки, которые у него есть, значит, любишь по-настоящему.
– То есть вы считаете, что в человеке можно любить и его недостатки? – изумленно спросила Верунья.
– Не я так считаю, – поправил старик, – жизнь так учит. Понимаешь, в чем дело, людей-то без недостатков нет, ну а если и есть, то это такая редкость, что их и днем с огнем не сыщешь. И что же делать? Выискивать в человеке плохое? Долго ли с ним проживешь? Лучше махнуть на них, на эти недостатки, рукой и принять человека целиком, таким, какой он есть на самом деле. Вот это и будет настоящей любовью. У меня, кстати, был очень скверный характер. Наверное, контузия сказывалась. Если у меня что-то не получалось, я мог вымещать на жене, на близких свое плохое настроение. Танюша моя все с улыбкой терпела. Терпит-терпит, а потом говорит: «Ну ничего, дорогой Пахомушка. Я тебя люблю, даже когда ты сердишься». И она умела такие слова найти, что мое вредное настроение исчезало, а я быстро успокаивался, отрезвлялся и понимал, что выгляжу глупо и даже смешно. Вот так и жили. Я думаю, если бы не моя Татьяна Алексеевна, меня бы уже давно не было на этом свете. Большой души была женщина. Не могу говорить, что я ее «любил», потому что люблю по сей день…
Однажды, приближаясь к дому деда Пахома, ребята издалека заметили стоявшую у подъезда «неотложку».
– Что-то с Пахомычем, – с тревогой произнес Сергей, и они вместе с Веркой ускорили шаг.
Как назло, в доме не работал лифт, но ребята даже не заметили, как взлетели на девятый этаж. Дверь в квартиру была открытой. Внутри у порога стояла соседка и утирала слезы.
– Что случилось? – взволнованно спросил у нее Сергей.
– Пока не знаю, – помотала она в ответ головой. – Врачи у него там, никого не пускают.
Сергей взглянул на часы, было ровно четыре часа.
– Обещал ведь до ста лет прожить, – вздохнула Вера.
– Раз врачи у него, значит, жив, – криво улыбнулась соседка. – Наверное, сердечко прихватило, у него уже это бывало.
С четырех до шести новостей не было. Ровно в шесть из спальни деда Пахома вышел врач и виновато объявил:
– Увы, все