тела разогревало изнутри яркое горячее солнце…
Тем временем из воды вышел Виктор и тоже приплясывал от холода и чудного прилива тепла, которое можно познать только после обжигающе-ледяной купели. Он почему-то стал рассказывать Верке о том, что знает в море место, где со дна бьет ключ пресной воды, открытый еще Геродотом, и там знойным летом можно утолять жажду. Но Верка будто пропустила его слова и спросила:
– Скажи, пожалуйста, а ты знаешь, где находится Мисхор?
– Примерно в десяти километрах отсюда.
– Может, сходим? – неуверенно спросила Верка.
– Конечно! Но я советую проехать автобусом, потому что ходьба займет часа два, – ответил Виктор.
– Тогда поехали!
– Можно было попросить отца, а впрочем, самим лучше…
Они прошли к автостанции. Ближайший попутный автобус, шедший на Алупку, отправлялся минут через сорок. Верка предложила искупаться еще раз, и они вернулись к морю. Его голубая гладь совершенно изменила свою окраску, превратившись в серебристые мерцающие полоски, которые простирались до самого горизонта, словно кто-то за полчаса накатал на гигантском прокатном стане многокилометровые листы космического металла и расстелил их ровными рядами на плоской поверхности воды. Желание снова ощутить прилив внутреннего тепла был настолько сильным, что, оказавшись на берегу, молодые люди сразу побежали к раздевалкам.
Последствия второго купания в ледяной воде были не менее приятными, чем первого, и теперь, греясь под ласковым солнцем и ощущая теплую волну, поднимающуюся изнутри, Верка поняла: удовольствие от этого купания еще только нарастало, а она уже мечтала о новом погружении в воду. Ее друг, видимо, не был столь восприимчивым и впечатлительным – он просто радовался морю, солнцу и присутствию красивой девушки, в глазах которой светилось глубокое необъяснимое счастье бытия. Это счастье передавалось ему и согревало его сердце…
Автобус шел медленно, едва преодолевая крутые подъемы и повороты, но это не раздражало Верку и даже вызывало чувство умиления, потому что она с наслаждением созерцала необычный, постоянно меняющийся ландшафт, созданный каменистыми горами, гравитацией, ливнями и морским прибоем. Скалы, казалось, только что катились, сталкивались и крушили все на своем пути – повсюду были видны их обломки в виде огромных кубов, бесформенных кусков и острых осколков, – и лишь на минуту застыли над узкой дорогой, чтобы пропустить букашку-автобус, а потом снова полететь вниз, к морю, которое сразу же начнет перемалывать их в щебень и песок.
Созерцая окрестности, Верка понимала: это и есть самое сердце Южного берега Крыма, который ей снился так правдоподобно в балагане. «Наверно, я узнала эти места потому, что о них очень хорошо и вдохновенно рассказывал когда-то Николай», – подумала она…
И вот Верка оказалась в Мисхоре, на реальном берегу, в компании более взрослого, совсем не похожего на юного Колю Подгаецкого, мужчины. Но странно, что фронтовик сразу, по приезде, повел