нам сейчас взглядом лобовое стекло разобьёшь от такого напряжения в глазах, – с любопытством наблюдая за мной, сказал Эйден. – Будь спокоен и держи себя в руках, ладно? Мы ж ещё не знаем, что именно там произошло.
Я предпочёл промолчать. Увидев это, напарник просто отвернулся, и я заметил, как тот уставился на идущую мимо магазина парочку школьниц, которые на вид не многим старше Мишель. По одному только виду всегда было заметно, когда у Эйдена в голове активируется мыслительный процесс. В эти моменты он начинает грызть ноготь на большом пальце. Может, хоть они навели моего напарника на здравую мысль о том, что все эти пропажи и вероятная пропажа Мишель не случайны. И не знаю даже, что меня злит больше: мысль о том, что никто не хочет обращать на это внимание и принимать эти пропажи всерьёз, или то, что мой лучший друг такой же, как и все эти дуболомы из участка, и даже не пытается прислушаться ко мне.
– В наше время такого не было, верно?
– Что? О чём ты? – опешил я от такого внезапного вопроса.
– Школьницы, которые иногда даже до средней школы не доучились, одеваются так, словно собираются сниматься в порнографии для педофилов. Красятся, как проститутки, и фотографируются, фотографируются, фотографируются. Потом снова фотографируются, а затем, почувствовав себя достаточно взрослыми, лезут на неокрепших умом и телом парнишек, которые и рады такому шансу стать «мужиками». Видел тут статью, что участились случаи, когда такие школьницы присылают «мужикам» свои интимные фотографии, а те, не придумав ничего лучше, рассылают их ненадёжным друзьям. Всё это оказывается в интернете, и вуаля – новый вероятный случай суицида.
Эйден снова посмотрел на меня с тем же ужасающим спокойствием, а затем вздохнул и добавил:
– Или побега из дома…
Завидев хорошо знакомую улицу, напарник принялся проверять снаряжение. Мы уже почти приехали к дому семьи Майерс, и чем ближе мы были, тем страшнее мне становилось, а мозг потихоньку подготавливал сердце к новой ране, которая будет болеть ещё сильнее. Как же сейчас хочется «погрузиться» и не возвращаться в реальность. И как жаль, что в этом «погружении» я не могу утонуть с концами, чтобы больше не чувствовать эту невыносимую боль. Забавно, но Эйден частенько упрекал меня за то, какой я пессимист, даже несмотря на то, что живём мы в одном из лучших для жизни городов мира. «Тут хочешь не хочешь, а оптимистом станешь в десяти из десяти случаев, друг мой. И удивляет меня тот факт, что ты, именно ты, мой лучший друг, такой хмурый и унылый пессимист. Да ты сломал систему, чёрт возьми!» – говорил мне тот как-то и добавлял потом, что я бракованный, но всё равно меня любит. Никогда не понимал этой его черты, когда, сам того не осознавая, сначала унижает, а потом пытается исправить положение тёплыми словами, поняв, что сказал.
Я постучал в дверь. Ждать долго не пришлось: Эмма быстро нам открыла, и мы втроём просто застыли, уставившись друг на друга. Не знаю, как будет правильнее поступить в данный момент. Что