бросать, несмотря на то, что они умирали один за одним. Как ты думаешь, что вело его вперёд, и заставляло делать то, что он делает? Безумие, вера, или собственные амбиции?
В воцарившейся тишине я удовлетворённо смотрел на идущих красными пятнами близнецов, на сжимающиеся кулаки, а раздавшийся следом яростный рык Деррека заставил меня внутренне ухмыльнуться.
– Ты, грязь под ногами кодара! Ты смеешь оскорблять святого воина Вабрасэта?! Ты смеешь сравнивать себя с ним?! Ты лишишься не только рук, но и ног! Они не нужны тебе, чтобы говорить! Ты…
Яростную речь неожиданно прервал сухой старческий смех, и взоры всех присутствующих скрестились на магистре Урхадуке. Утерев выступившую слезу, магистр поднялся со своего места, и демонстративно посмотрел на странного вида костяные часы на стене.
– Браво, Хагид! Очень хороший ход! И вывел из равновесия допросителя, и заставил его забыть свой вопрос! Право, ты заслужил сегодня поесть! Накормите его, и отведите в камеру. Тебе ещё есть, чему учиться, Деррек! К следующему допросу подготовьтесь лучше. И имей в виду, через три дня я поеду к наместнику, и если завтра ты не расколешь еретика, я отстраню вас с братом от допросов. Мне нужен результат, а если вы не хотите учиться, я сделаю всё сам, пусть мне и понадобиться…
Окончание фразы я не услышал, потому что дверь допросной захлопнулась за спинами подхвативших меня под руки костяных демонов. Что ж, значит, завтра меня ждёт что-то особое, и нужно постараться вздремнуть хотя бы час. Однако, на наклонном костяном ложе сделать это очень непросто…
* * *
Милость магистра Урхадука стоила немного – кусок пресной каши на четверть глиняной тарелки, и ломоть жесткого черного хлеба. Хотя… Думаю, эти культисты и сами питались не сильно лучше. Аскетизм их учения изрядно раздражал, однако, примитивные народы не могут иначе выработать в себе и подчинённых дисциплину.
Костяные демоны, похожие на молодых атлетов, нацепивших одежды инквизиторов, поставили меня у двери в узилище, и рывком вытряхнули из серого балахона. Упав на пол, я зашипел от боли в принявших на себя удар каменного пола локтях, а в следующий миг вновь был поднят равнодушно глядящими тварями.
Грохнула дверь, и я в очередной раз обвёл взглядом свою тюрьму. Просторная камера с пятёркой костяных гробов и черным кристаллом – амартом, в центре. Прохладно. Спать в таких условиях почти невозможно.
Тюремщики без всякой опаски вошли в комнату, по полу которой клубился чёрный туман, и следя за тем, чтобы мои ноги его не касались, поднесли к открытому гробу. Уложив в него, закрыли массивную крышку. Лишняя предосторожность, чёрный туман для меня абсолютно безвреден. Стук шагов демонов, обходящих помещение, грохот закрывшейся двери, скрежет засова и долгожданная, но недолгая тишина.
Эти твари были неразговорчивы, чего нельзя сказать о моей соседке.
Раздался едва слышный стук, шуршание, и возле уха зазвучал приятный женский голос:
– Ну