по рукам и ногам в бронзовые цепи. И ладно бы она на ведьму оказалась похожа или хотя бы на злую старуху Шапокляк, так нет же, обычная, очень старая женщина. И мне её предлагается допрашивать? Хорошо, спрошу. Только обойдёмся без тюрьмы и пыточной, бабулька и так, подозреваю, долго не протянет.
– Сейчас два круга сыра ещё принесут, – встретил нас мой управляющий. – А, уже несут. Всё как и договаривались. – Брат Георг скупо улыбнулся.
– Я напишу нашему прецептору о твоём гостеприимстве, милорд Степ. – Прелат знаком приказал одному из своих монахов подвести коня. – Буду рад видеть тебя у нас в Реймсе.
– Уж лучше вы к нам.
Прощаемся дружески, дважды поочерёдно прикасаясь щеками, левой-правой, правой-левой. На лошадь брат Филипп похож лишь лицом, запахом же на козла. Впрочем, тут от многих не шанелью номер пять пахнет.
Из моих ближайших помощников помимо управляющего коллег вышли проводить мой заместитель баронет Михаил и наш библиотекарь брат Валерий, настолько старенький, что ему даже моё плетение омоложения не сильно помогло. Ну правильно, для него это было уже второе по счёту подобное заклинание, тут до меня среди паломников оказался одарённый, который в знак признательности его накладывал. Зато на какое-то время библиотекарь перестал подслеповато щуриться, смотрел орлом.
Юлиана выходила на крыльцо второго лекарского корпуса, но, увидев меня с братом Филиппом, поморщилась, махнула рукой и вернулась в здание, прелат Наказующих ей не понравился, и провожать его кузина не пожелала.
Что ж, она имеет на то полное право. Миледи Неллерская ни перед кем тут не обязана отчитываться за свои поступки. Наша с ней сестра Агния сейчас на фронте, как и жених Юлианы, моя мачеха, она же её тётка, вместе с братом Джеем далеко, в Неллере, а из меня эта девчонка может верёвки вить, не могу я ей ни в чём противоречить, прикипел душой, и всё тут.
– Счастливого пути, – помахал брату Филиппу на прощание.
Теперь ворота монастыря закрыты даже днём, так что отряду Наказуюших пришлось чуть-чуть подождать, пока их откроют – сначала с жутким противным скрипом подняли тяжеленную металлическую решётку, затем распахнули дубовые, обитые бронзовыми листами створки.
Помнится, я распорядился смазать цепи, чтобы не скрипели, да лейтенант Макс отговорил. Действительно, так вот под покровом ночи какой-нибудь предатель решит впустить врага в мой монастырь, а тут средневековая сигналка с противным громким звуком сработает. Мудро придумано.
Конечно же, свой приказ я отменил. Менять решения, наверное, неправильно, но упираться как баран, когда очевидно, что предложение подчинённого идёт лишь на пользу, ещё хуже.
Едва последний фургон Наказующих миновал на выезд воротную арку, как через неё въехал мой доблестный вассал с десятком герцогских кавалеристов из состава кузининой охраны. Милорд Монский возвращался из ставки главнокомандующего.
Обычно из поездок туда Карл приезжал в приподнятом настроении, и я его понимаю,