помню, – сказал господин Шильт, – В башне было темно и холодно. Очень холодно. И страшно.
Последние слова он сказал совершенно искренне – страшно ему было. И прежде, пока он висел, заточенный в собственный портрет, и сейчас, когда за его спиной зияла драконья пасть, а перед ним была великанша.
– А потом – бах, – продолжил он, и даже позволил себе немного ускорить речь, – И все посыпалось, и стало тесно и пыльно… а потом я выбрался сюда, и ваш дракон схватил меня. Благодарю вас, что вы не дали ему сожрать меня!
Господин Шильт снова говорил искренне, но чувствовал, что где-то оговорился. Где? Что-то он, кажется, сказал лишнего.
– Ну, что вы, Костик не съел бы вас, – Лена улыбнулась, но в то же время немного встревоженно глянула за спину господина Шильта. На дракона.
– Он все понимает, хоть и не умеет говорить.
Зверь позади тихонько рыкнул, и господин Шильт решился оглянуться. И сразу понял две вещи – во-первых, дракон сидел намного дальше, чем ему казалось. Он вовсе не тянулся пастью к его спине, он лежал на брюхе в нескольких шагах позади. Нормальных, а не крошечных шагах господина Шильта. Он все равно мог мгновенно прыгнуть, схватить, сожрать, но все же, сейчас он явно не собирался этого делать.
А во-вторых, господин Шильт понял, в чем он оговорился. Он сказал "дракона", но откуда он, странный малыш, забывший в заточении свое прошлое, знает, что это именно дракон? К счастью, Лена не обратила внимания на эту оговорку, и господин Шильт решил, что в будущем надо будет всегда называть эту тварь драконом – чтобы не возникало нестыковок. Из-за мелких оговорок рушатся самые хитрые планы, крошечные ошибки ломают гениальные конструкции, и из мелких подозрений вырастает огромная подозрительность. А ему сейчас ни в коем случае нельзя будить подозрительность девушки. У нее явно есть какая-то власть над драконом, хоть она и явная простолюдинка. А значит, ее недовольство вполне может кончиться в драконьей пасти.
– Это хорошо, – сказал господин Шильт, – Это радует, но что вы намерены делать сейчас?
Он сказал это, и тут же задумался, не слишком ли он наглеет. Стоило ли задавать вопросы? С другой стороны, его опыт говорил ему, что задавая вопросы он ставит себя не просто на равных с собеседником. Если она ответит ему, то во-первых, она согласится с его равенством, а во-вторых – отвлечется от вопросов о его прошлом.
Правда, сам господин Шильт в таком случае выдал бы мелкому нахалу щелбан. Не насмерть, просто чтобы напомнить о том, кто здесь задает вопросы.
Но Лена легко согласилась с превосходством господина Шильта, и начала рассказывать.
– Признаться, мы сами точно не знаем, – сказала она, – Мы с Виктором случайно оказались здесь.
Господин Шильт точно помнил, что дракона она называла Костик. Значит, Виктор – это кто-то еще. Он почти сразу догадался, что они ночевали в старом сарае, который он построил еще в те времена, когда сюда приезжали на лошадях соседи… До того, как он отвадил наглых дворянчиков. Давно, очень давно… Надо было снести этот сарай! Теперь вот в нем завелся дракон!
Глупая,