у стены.
Андрол чувствовал ее эмоции. Оба находились в той же кладовой, где они одолели людей Таима, и ждали Эмарина – тот утверждал, что сумеет разговорить Добзера. Сам Андрол не особо умел проводить допросы. Запах зерна сменился тошнотворной вонью. Бывало, продукты портились – ни с того ни с сего.
Рассказав, как старые друзья убили всю ее родню, Певара какое-то время молчала и ни о чем не думала.
– До сих пор ненавижу их, – наконец, сказала она. – О семье научилась вспоминать без боли, но приспешники Темного… Их я ненавижу. По крайней мере, моя жажда мести хоть как-то утолена, ведь Темный определенно не защитил этих людей. Всю жизнь они следовали за ним, надеясь получить теплое местечко в его новом мире, но умерли задолго до Последней битвы. Думаю, ныне живущим тоже ничего не светит. Когда мы победим в Последней битве, Темный заберет души своих подручников. Хочется верить, их наказание будет долгим.
– Вы так уверены, что мы победим? – спросил Андрол.
– Ну конечно. К чему этот вопрос, Андрол? Сомнениям не может быть места.
– Вы правы, – кивнул он. – Продолжайте.
– Больше сказать нечего. Как-то странно это – выговориться после стольких лет молчания. Прежде мне не хватало сил об этом рассказать.
В кладовой стало тихо. Добзер висел в своих путах лицом к стене. Певара заткнула ему уши каким-то своим плетением. Двое других лежали без сознания. Андрол приложил их как следует, а теперь следил, чтобы они не очнулись раньше времени.
Певара отгородила их от Источника, но если кто-то попробует освободиться, сразу с тремя щитами она не справится. Обычно щит для одного мужчины удерживали как минимум две Айз Седай, а тут целых три Аша’мана… Нет, такое не по зубам ни одному человеку, способному направлять Силу, – и не важно, насколько он силен. Даже если Певара закрепит свои плетения, по настоянию Таима Аша’маны регулярно практиковались в том, как выскальзывать из-под закрепленных щитов, отрезавших их от Истинного Источника.
Да, за этими двумя нужен глаз да глаз, чтобы не очнулись. По-хорошему стоило бы перерезать им горло, да у него рука не поднялась. Вместо этого Андрол протянул к их векам по крохотной ниточке из Духа и Воздуха. Плетение он сотворил одно, причем слабенькое, но исхитрился накинуть его на все четыре глаза, так что сразу узнает, если веки хоть чуть шевельнутся. Этого будет достаточно.
Певара все еще думала о своей семье. Она говорила правду: приспешники Темного и впрямь были ей ненавистны. Все без исключения. Даже спустя столько лет эта ненависть не ослабела, но Певара держала ее под контролем.
Андрол ни в жизнь не заподозрил бы, что эта улыбчивая женщина носит в себе столь глубокое чувство. Он ощущал ее боль. И как ни странно, ее… одиночество?
– Мой отец покончил с собой, – неожиданно для себя признался Андрол, а когда Певара взглянула на него, продолжил: – Мать годами делала вид, что это был несчастный случай. Он ушел в лес и спрыгнул со скалы. А перед этим отец всю ночь просидел с мамой и рассказал, что собирается сделать.
– Она не попыталась его остановить? – ужаснулась Певара.
– Нет, –