от последнего требования. Но с первыми двумя вам надо смириться.
– Ты все еще настаиваешь на том, чтобы разломать печати? – спросила Эгвейн.
– Не беспокойся, Эгвейн, – улыбнулась Морейн. – Он не будет ломать печати.
Ранд помрачнел, а Эгвейн расцвела в улыбке.
– Их сломаешь ты, Эгвейн, – продолжила Морейн.
– Что? Ни в коем случае!
– Ты – Блюстительница печатей, мать. Разве ты не слышала моих слов? «И свершится так, что созданное людьми будет разрушено, и Тень проляжет чрез Узор эпохи, и Темный вновь наложит длань свою на мир людей…» Это должно случиться.
Теперь помрачнела и Эгвейн.
– Ты же видела это, не так ли? – прошептала Морейн. – Что тебе снилось, мать?
Поначалу Эгвейн не ответила.
– Что ты видела? – подступила к ней Морейн.
– Видела, как Ранд делает шаг за шагом, – ответила Эгвейн, глядя ей в глаза, – и под ногами у него хрустят осколки узилища Темного. А еще видела, как Ранд пытается пробить в нем брешь. Но я ни разу не видела, чтобы Ранд на деле открывал его, Морейн.
– А как же осколки, мать? – спросила Морейн. – Печати были сломаны!
– Сновидения не стоит толковать буквально. Необходима интерпретация.
– Ты же понимаешь, о чем на самом деле этот сон. Печати необходимо сломать, и за них отвечаешь ты. Вот ты их и сломаешь, когда пробьет час. Ранд, лорд Дракон Возрожденный, отдай ей печати.
– Мне это не нравится, Морейн, – заявил Ранд.
– Стало быть, мало что изменилось, – беспечно произнесла она. – Насколько помню, ты зачастую отказывался делать то, что должен. Особенно когда указания исходили от меня.
Он пару секунд помолчал, затем рассмеялся, сунул руку в карман куртки и выложил на столик три диска из квейндияра. Каждый был разделен на черную и белую половину волнистой линией.
– Как она узнает, что час пробил? – спросил Ранд.
– Узнает, – ответила Морейн.
Судя по запаху, Эгвейн была настроена скептически, и Перрин ее не винил. Морейн всегда считала, что надо следовать плетению Узора и склонять голову перед оборотами Колеса. Перрин же придерживался иного мнения. Он полагал, что каждый выбирает свой путь, верил в свои силы и делал, что должен, а Узор… На Узор лучше не рассчитывать.
Но Эгвейн – Айз Седай, и сейчас она, похоже, приняла точку зрения Морейн. Или же готова была согласиться с ней, чтобы заполучить печати.
– Разломаю их, когда почувствую, что пора, – сказала она, забирая черно-белые диски.
– Значит, подпишешь? – Под протестующие возгласы писцов, сокрушавшихся о спешке и недостатке отпущенного им времени, Ранд взял договор, к тексту которого снизу были добавлены новые строки. Один из секретарей вскрикнул и потянулся за склянкой с песком, но Ранд сделал что-то с помощью Единой Силы, и чернила мгновенно высохли. На столик перед Эгвейн лег уже готовый документ.
– Да, подпишу, – сказала Эгвейн и протянула руку за пером.
Она внимательно прочла внесенные