Бим! – закричал Толик и открыл дверь. – Бим, милый Бим, Бимка! – И обнял его.
Бим лизал руки мальчика, курточку, тапки и непрерывно смотрел ему в глаза. Сколько было надежды, веры и любви во взоре собаки, перенесшей столько испытаний!
– Мама, мама, ты посмотри, какие у него глаза! Человеческие!
Бимка, умный Бимка, нашел сам. Мама, сам нашел меня…
Но мама не проронила ни слова, пока друзья радовались встрече. Когда же восторги улеглись, она спросила:
– Это та самая?
– Да, – ответил Толик. – Это Бим. Он хороший.
– Сейчас же прогони.
– Мама!
– Сейчас же!
Толик прижал Бима к себе:
– Не надо, мама. Пожалуйста! – и заплакал.
Прозвенел музыкальный звонок. Вошел человек. Он добрым, но усталым голосом спросил:
– Что у вас тут за крик? Ты плачешь, Толик? – Он снял пальто, разулся, надел тапки и, подойдя к мальчику с собакой, сказал: – Ну, что ты, дурачок? – и погладил Толика по голове, потрепал за ушко и Бима: – Ишь ты! Собачка. Смотри-ка, какая собачка… Худая.
– Папа… Папа, он – хороший, Бим. Не надо.
Мама теперь уже закричала:
– Вот так всегда! Я одно говорю ему, а ты – другое. Воспитание называется! Изуродуешь ребенка! – Она перешла на «вы»: – Будете локти кусать, Семен Петрович, да поздно.
– Подожди, подожди, не кричи. Спокойно. – И увел ее в дальнюю комнату, где она кричала еще больше, а он ее уговаривал.
Из всего этого Бим понял, что Мама против Бима, а Папа – «за» и что он пока останется у Толика. Слова понимать не потребовалось бы даже человеку, он все понял бы даже в том случае, если бы ему наглухо заткнули уши. А тут все-таки собака с открытыми ушами и умными глазами. Как не понять! И правда, Толик повел Бима в свою отдельную комнату (там пахло исключительно одним Толиком).
Ни Бим, ни Толик не слышали дальнейшего разговора Мамы и Папы.
А там происходило вот что:
– Зачем же ты при Толике такие слова говоришь: «Изуродуешь ребенка» и тому подобное? Это же для него пагубно.
– А это не пагубно: явно больная собака, бродячая – да в нашу образцовую чистоту! Ты что, с ума сошел? Да он завтра же заболеет от нее черт-те чем. Не позволю! Сейчас же выгони пса!
– Эх, мать, мать! – вздохнул Семен Петрович. – Ни капли ты не представляешь, что такое тактика.
– Провалитесь вы со своей тактикой, Семен Петрович!
– Ну вот, опять за свое… Надо же сделать с умом: и Толика не травмировать, и пса уволить. – Потом что-то пошептал ей и заключил: – Так и сделаем: уволим.
– Так бы и говорил сначала, – успокаивалась Мама.
– Не мог я сказать этого при Толике… А ты, дурочка, несешь: прогони.
Они вошли к Толику, Мама сказала:
– Ну, пусть живет, что ли…
– Конечно, пусть, – поддержал Папа.
Толик возрадовался. Он смотрел благодарно на Маму и Папу, он рассказывал о Биме и показывал все, что он умеет.
Это была счастливая семья, где все